Ночная смена подходила к концу дерганьем минутной стрелки в циферблате на щите управления. Аврала на запуск котла не объявляли. Значит, сегодня воскресенье, или какой-то праздник. С этим скользящим графиком работы совсем потеряешь ориентацию в днях недели и красных датах календаря.
Утренняя, пришедшая смена постепенно заполняла пространство цеха. Бодренькие, свеженькие, с прибауточками. Потом они слегка сникли в своём оптимизме, узнав, что на ночную смену запуска котла не объявляли, и, возможно, это может свалиться на их смену.
Серёга Ланской, вытянувшись, как новобранец перед командиром, передал журнал дежурств начальнику утренней смены Порошко. Тот жестом завоевателя территории расписался в журнале небрежно, точно под актом капитуляции противника.
В душевой котельного цеха на лавке безмятежно храпел Пучок. Он встрепенулся от шума вошедших, протёр глаза.
И чо? Всё пучком? Шухеров не было?.. И пошёл, раздевшись, под душ, чтобы обмыть своё утомлённое работой тело.
В душевой Желтков увязал в узел свою робу для постирушки дома. Выделяемой котельщикам спецодежды, по инструкции на месяц, от силы хватало на неделю. Желтков уже использовал все свои немодные штаны и рубашки, но за восемь месяцев кочегарства перешёл к вещам «ещё модным». И куда-зачем их хранить. Ходить в них некуда. С работы на работу, вот и всё движение в пространстве в настоящий момент жизни. А вернёмся с «Северов» там прибарахлимся. Супруга его срывалась очередной раз на истерику женская порода не терпит разрухи. И когда Желтков, постирав в ванной свою робу, развешивал её на батарее, голос жены приобретал ноты авральной сирены. Почему, мол, грязь от его одежды так пачкает кафель ванной, в какой же помойке он работает
Эти разговоры семейные в нервных тонах начали возникать с того момента, когда Желтков, вернувшись как-то с очередного выезда на место происшествия, выпил на кухне глотками стакан водки и сказал категорически, мотая головой:
Всё хватит. Я им не жонглёр статьями уголовного кодекса. Есть пределы любым человеческим сверх возможностям. Я скоро выжгусь изнутри. Или распадусь на молекулы. Увольняюсь.
Он двое суток не был дома, в глаза песок насыпан, голова звенела колоколом. Жена остановилась с тарелкой в руках и спросила с придыханием:
И что? И куда?.. Потом посыпались вопросы с истеричными спазмами в голосе.
Куда-нибудь пристроюсь А, иначе, язва желудка обеспечена. Так уже в кишках жжёт.
Потом, несколько дней подряд супруга пыталась в тихих интонациях изменить категоризм этого решения Желткова. И тот, может быть, и успокоился бы, и продолжил бы тянуть лямку следственной службы Но так случилось-сочеталось, вспышки, что ли, какие на солнце были, или ещё что-то но зашкалило кривую криминальной обстановки на его территории до верхних точек статистической отчётности.
Желтков успевал только вернуться с очередного вызова на преступление в свой кабинет, напечатать очередное постановление о возбуждении уголовного дела, выставить учётную карточку и снова вызов, снова преступление в одном из посёлков и приисков по его юрисдикции, которые требуется не раскрывать просто «оформлять и регистрировать».
Два грузовика на горном перевале врезались друг в друга, четыре трупа Муж на почве ревности сбросился с крыши пятиэтажки Пасынок зарезал своего отчима Ограбили золотодобывающую установку на одном из приисков Групповое хулиганство в общежитие Малолетки забили насмерть бомжа в подъезде
Возвращаясь в свой кабинет, Желтков с трудом протискивался по коридору через толпу вызванных им ранее по повесткам свидетелей, потерпевших, обвиняемых, возмущённых до стадии матросов «Потёмкина». В его сейфе уже лежало около двадцати «живых» дел, по которым процессуальные сроки тикали неумолимо, как часы, отсчитывающие время до конца Света. Желтков, пробираясь через толпу, извинялся, скороговоркой оправдывался, отмечал по ходу повестки, ругался и наиболее настырных за шиворот выпихивал из кабинета.
В его кабинет протиснулся через толпу «матросов» и начальник местного отделения милиции, осунувшийся за последние дни, с обмороженным, шелушащимся лицом.
Петя, ну давай, что ли, Василь Григорьича подключай. Вижу, зашиваешься, ведь Вот комиссию какую-то из области к нам шлют Не к добру, думаю.
Желтков, путаясь в связке ключей перед дверцей сейфа, отвечал отрывисто:
Приезжают? Пусть приезжают, пусть посмотрят Василь Григорьевича вызвать? Конечно, вызвать. Так он, если захочет опять окажется на больничном. Ветеран. А мне до «ветеранов» не дожить здоровья не хватит
Да, Петь, как будто, между прочим, заканчивал милицейский начальник, в Кадыкчане сейф в универмаге раскурочили. Надо выезжать. Местный опер в машине
Желтков опять пробирался через толпу персонажей уголовных дел, раздавая по пути обещания принять во внимание их «пустые хлопоты». Водитель «канарейки» и сопровождающий инспектор угрозыска посмотрели на Желткова так, будто он прямая причина лишения их тихого ужина в кругу семьи.
В кругу своей семьи Петька Желтков очень редко ужинал, обедал и завтракал. На этой приполярной территории его главной обязанностью были Перед государством круглосуточная работа без предъявления каких-либо претензий за свои напряги. Перед семьёй, вообще добиться худо-бедной жилплощади, устроить сына в детсадик, а жену на работу, оставлять ползарплаты на сберкнижке. Перед сыном, в частности сходить с ним раз в месяц в местный клуб на детский сеанс, и раз в полгода побродить по ближней тайге. А так всё: вжиг-вжиг- поворот, как на трассе бобслея.