Равнодушно осмотрев вблизи вышку, поздоровавшись за руку с замурзанными, перепачканными с ног до головы нефтью буровиками, Клифт, придав лицу сосредоточенное, понимающее выражение, выслушал их, кивая согласно, а Борщёв, достав блокнот, записал какие-то данные, непонятные для Клифта о дебете скважины, давлении, ещё какой-то технической хрени.
Через четверть часа, забираясь в чистое и прохладное, овеянное кондиционером нутро джипа, Борщёв предложил вдруг:
А давайте, Юрий Степанович, новое месторождение осмотрим. Недалеко, километров двадцать отсюда. Наши разведчики недр определили: нефтеносные слои там богатейшие. Но земли пока не наши. И о том, что там нефть залегает, знает лишь ограниченный круг лиц. И нам предстоит, пока конкуренты не расчухались, это чёрное золото к рукам прибрать.
Джип мчался, оставляя за собой лисий хвост рыжей пыли, по просёлочной дороге, вдоль которой расстилались до горизонта поля пшеницы, подсолнечника. Вскоре впереди показалось по степному вольготно раскинувшееся село, застроенное заметно обветшавшими домиками, с тенистыми палисадниками, огородами да баньками на задах.
Давай к правлению! приказал шофёру Борщёв.
По разбитому, рассохшемуся будто асфальту, переваливаясь мягко на колдобинах, распугав кур и гусей, автомобиль подкатил к двухэтажному зданию с белёными кирпичными стенами и крупной, издалека читаемой табличкой у входной двери: «Закрытое акционерное общество «Колхоз Рассвет». Здесь же стоял на приколе заляпанный по самую крышу «Уазик».
Вот и хорошо. Директор на месте, кивнул на видавший виды вездеход Борщёв.
Пройдя через безлюдный вестибюль правления, с многочисленными дипломами, грамотами в рамочках по стенам, непременной доской объявлений и толстыми снопами пшеницы (а может, и ржи, Клифт в злаках не разбирался), поднялись по обшарпанной лестнице на второй этаж. По распахнутой настежь двери безошибочно угадали приёмную.
Место секретарши пустовало. Гости беспрепятственно прошли в кабинет директора.
Навстречу им шагнул высокий, с копной плохо расчесанных кудрей, голубоглазый человек в белой рубашке с короткими рукавами и джинсах.
Привет колхозникам! поприветствовал его Борщёв и представил: Генеральный директор нашей компании Юрий Степанович Жабин.
Виктор Николаевич Колесов, протянул руку хозяин, и указал радушно на приставной столик: Располагайтесь!
Клифт, не имея ни малейшего понятия, о чём следует вести разговор, сел, приосанившись, и выжидательно глянул на зама. Тот поинтересовался солидно:
Как, Виктор Николаевич, без хлеба в нынешнем году не останемся? Мы тут помотались по полям вижу, посевы жара подсушила.
Есть маленько, согласился Колесов, но в основном у тех, кто хозяйствовать на земле не умеет. И принялся объяснять увлечённо. Надо же с умом сеять, сорта пшеницы подбирать. У нас из каждых пяти лет, как правило, три года засушливых. Азия! Зимой снег с полей в овраги сдувает, промерзает всё озимые не родятся. Летом дождя не дождёшься. Одним словом, зона рискованного земледелия. Так я большую часть полей «Варягом» засеял. А «Варяг» знаете, что за сорт? Он путём скрещивания с афганской пшеницей получен. Что за климат в Афганистане понятно. Та же жара, суховеи, нехватка влаги. Но растёт! И я даже в самый засушливый год с «Варягом» пятнадцать центнеров с гектара возьму!
Научное земледелие это, брат, сила, с важным видом согласился Борщёв.
А то! азартно подхватил Колесов. И всё же подобрать засухоустойчивые сорта ещё полдела. Он поднялся порывисто, подошёл к столу, стоявшему отдельно в углу кабинета. Вот, полюбуйтесь!
Гости подошли, посмотрели. Клифт непонимающе воззрился на привядшие, с комочками грязи, присохшей к корням, стебли с зелёными, невызревшими ещё колосками, разложенными аккуратно, рядком на белом ватмане.
Видите? победно глянул Колесов, указывая пальцем на корешки. Вот этот тонкий, ломкий, как спичка. Колос в зачаточном состоянии. На этом поле и убирать нечего будет. Считай, сгорело всё к шутам. А почему?
Почему? что б ни молчать, выдавил из себя Клифт.
Да потому, что этот фермер, на чьём поле я этот колосок вырвал, заделал семена в почву всего на глубину два-три сантиметра. А температура поверхности земли при нашей жаре под шестьдесят градусов! Вот всходы и поджарились, как на сковородке!
Надо же, сочувственно чмокнул губами Клифт.
А теперь вот сюда посмотрите, предложил Колесов, указывая на другое растение. Корешок разветвлённый, кустистый. Стебель мощный, колос развитый, налитой, полновесный. В нём раз, два принялся считать он, шестнадцать зёрен. Значит, урожайность шестнадцать центнеров с гектара.
А это с чьего поля? неожиданно для себя заинтересовался Клифт.
С моего, естественно, не без гордости хмыкнул хозяин кабинета. И, учтите, что ни на этом поле, пренебрежительно ткнул пальцем на худосочный стебель, ни на этом, огладил он нежно налитой колос, за лето ни капли дождя не выпало! А знаете, в чём разница? В том, что я семена на пять семь сантиметров заглубил при посеве! Вот они от жары и не пострадали!