Сержант Мосс так и не смог узнать, отличается ли от их «фирменной» сирены гудок автомобиля неизвестной пока спецслужбы. Его быстренько препроводили на третий этаж, где в светлом просторном кабинете, ничем не напоминавшем пыточную, устроили долгий, дотошный и очень профессиональный допрос. Он понимал, что все эти вопросы, часть которых не имела никакого отношения ни к нему самому, ни к старшему лейтенанту Крупиной, дают какую-то пищу уму человека, который задавал их с заметной ленцой. Человек этот невысокий, с мелкими же чертами лица, сильно смахивал, как бы это кощунственно не звучало, на рейхсминистра Геббельса как его рисовал в незабываемом фильме наш разведчик Штирлиц.
Сержант так и сказал про себя: «Наш», и окончательно успокоился. Потому что действовал; точнее отвечал на вопросы так, как и советовала Наталья Юрьевна. То есть, не скрывал ничего. Сейчас даже мимолетная обида, что поселилась в груди от такого неожиданного прощального жеста Крупиной, полностью растаяла, уступив место теплой благодарности Мосс понял, зачем командир сделала это.
Он рассказал все сначала этому костлявому человеку с суровыми пронзительными глазами, а затем еще раз ему же, уже в присутствии своего нынешнего командира, майора Гаршвина. Последнего, как оказалось, пригласили в качестве независимого эксперта. Хотя полностью независимым назвать майора, конечно же, было нельзя. Однако он догадался, в силу большего опыта именно в таких вот «играх», что приглашать кого-то еще не стали во избежание лишней огласки. А Гаршвин хотел он этого, или нет уже был «посвященным»; правда, пока не до конца понимал, во что.
Ну и как, повернулся к нему другой майор тот, кто принимал их с Моссом в своем кабинете и не удосужился назвать своего имени, вы верите, майор, в эти сказки?
Сказками этот начальник (майоры бывают разными) назвал те несколько невероятных историй, которые Мосс рассказал о старшем лейтенанте, теперь подполковнике Крупиной. Гаршвин помедлил с минуту, а потом кивнул, вспомнив, как «купился» на предсмертные судороги незнакомки в длинном арабском одеянии. О туфельке, что лишь на мгновенье мелькнула перед его взглядом, он предпочел промолчать.
С трудом, но верю, сказал он чистую правду, хотя что вам в моей оценке? Можно ведь все это проверить.
Он уставился на хозяина кабинета взглядом дисциплинированного служаки мол, наше дело штурм, захват, прикладом в рожу, и так далее. А уж вы, такие умные здесь
Второй майор его понял. Выражение бесстрастности на его лице не поменялось, но тонкие губы скривились в усмешке.
Проверим Если успеем. Потому что назревают какие-то события. Точнее, они уже начались. И твоя Наталья Юрьевна (он повернулся к сержанту) уже вмешалась в них. Не скрою пока на нашей стороне. Сегодня днем она предотвратила теракт перед Стеной Плача. Ликвидировала без единого выстрела шестерых террористов. И спасла, между прочим, жизнь десяткам людей. Средикоторых как раз оказались министр Перес и Горбачев знаете такого?
Сержант кивнул первым, заполнившись до краев своего большого тела гордостью за Крупину. А вот майор Гаршвин кивнул чуть позже, и совсем без улыбки. Потому что понял такими сведениями просто так, для общего развития, не делятся. Этот майор с холодными глазами уже включил и Шломо, и его, Давида Гаршвина, в какую-то свою комбинацию. Именно в этот момент и прозвучал вопрос о телефоне. И опять сержант не стал лукавить сказал так, как думал, и, больше того, надеялся.
Может, она будет ждать звонка на этот телефон?
Так давайте позвоним, вроде бы даже обрадовался майор, диктуй номер.
Позвонил он не с рабочего телефона, который затерялся на большом столе, заполненном бумагами, а с мобильного. Голос оператора мобильной связи, сообщившей, что абонент отключился или находится вне зоны действия сети, услышали все. Но лишь хозяин кабинета довольно кивнул головой, словно он сейчас достиг какой-то цели.
Достиг, понял Гаршвин, теперь у этой Крупиной записан номер, куда можно позвонить в крайнем случае.
Давид, к собственному изумлению, ощутил, что к этой незнакомке он сам уже питает теплые чувства.
Наверное, от тебя, сержант, заразился, глянул он на подчиненного, который потирал руками запястья.
Наручников на них уже не было. А через пять минут они вдвоем вышли из кабинета, обрадовавшись небрежной фразой, сопровождаемой еще одной чуть заметной ухмылкой местного майора:
Свободны
Гаршвин уже за дверьми продолжил это слово, произнесенное с такой многозначительной паузой: «Пока».
Глава 3. Бат-Ям. Ночь на первое июня
Ирина Рувимчик. Гости по-одесски
Теперь у Натальи было два телефона. Со своим три. И все три она отключила, потому что вести разговор по двум первым можно было, только отгородившись от всего мира плотной завесой, не пропускавшей ни единого звука. Она даже улыбнулась, отчего еврейчик рядом разулыбался в ответ, приняв это на свой счет. А Мышка просто представила себе, как сейчас зазвонил бы самый навороченный на вид мобильник, которые недавно принадлежал афганскому моджахеду, и она с виду опять самая обычная израильтянка принялась бы скромно, как и полагается правоверной мусульманке, напрашиваться на встречу с живым террористом на неведомом для окружающих языке пушту.