Удар под ребра
Оксана Кириллова
© Оксана Кириллова, 2016
Я летела с лестницы целую вечность, поднимая страшный грохот (по крайней мере, так мне казалось), пытаясь уцепиться за ступеньки и ломая при этом ногти. Успела вспомнить даже Скарлетт О`Хару, которая именно так потеряла ребенка от Ретта Батлера. Единственный свидетель моего величественного падения (далеко не Ретт Батлер, особенно внешне) бежал ко мне и что-то кричал, когда я скатилась с последней ступеньки и, оглушенная, лежала там, внизу. Продолжая что-то бормотать, он попытался поднять меня придурок, а вдруг у меня сломан позвоночник, подумала я и неловко отползла назад. Он, похоже, подумал о том же, отпустил меня, и я наконец-то разобрала, что он повторяет отчаянно, на одной ноте:
Прости прости прости
Замолчи, прохрипела я.
Боли в теле не ощущалось, была только неестественная легкость (последствие шока?), но моя левая рука, на которую я в итоге приземлилась не могу объяснить, что именно, но что-то с ней было не так. Я чувствовала ее иначе, чем остальные части тела то ли она гудела, то ли неудобно лежала, в общем, мешала как-то. Ерунда, не повод вызывать «скорую». Главное, чтобы этот человек отошел от меня как можно дальше.
Они сейчас приедут, спрятав телефон, проговорил он и склонился надо мной.
Я с ужасом поняла, что он гладит меня по волосам, и тряхнула головой, будто пытаясь согнать назойливое насекомое.
Вика Вика все будет хорошо я люблю тебя прошептал он мне прямо в ухо.
«Не врет», с удивлением и долей брезгливости отметила я.
Уйди. Я вытянула перед собой правую руку, пытаясь удержать его на расстоянии. Сил у меня было маловато.
Может, ты сможешь меня лепетал он испуганно, и мне вдруг стало настолько противно, что к горлу подкатила тошнота.
Этого только не хватало. Я сделала глубокий вдох. И еще один. Мне хотелось сказать: «Если ты не замолчишь и не отойдешь, я убью тебя». Еще минут десять назад угроза была бы вполне реальной: окажись в моей руке необходимое орудие, не факт, что я бы им не воспользовалась. Но теперь это прозвучало бы глупо. Для начала мне как минимум понадобилось бы подняться с пола. Поэтому я сказала коротко:
Я тебя ненавижу.
Просто и со вкусом, похвалила я себя, с удовольствием пронаблюдав, как потухает его взгляд, в котором, кроме ужаса, до этого было что-то вроде исступленной надежды. Его лицо почему-то поплыло перед глазами, картинка становилась все менее четкой, будто по экрану телевизора пошли помехи. В моем раннем детстве отец в таких случаях всегда шел поправлять антенну. Иногда это помогало.
Я захлопала ресницами, пытаясь настроить свою внутреннюю антенну, но изображение планомерно гасло. Может, оно и к лучшему, с радостью подумала я вдруг. Больше всего мне хотелось, чтобы он просто взял и исчез. Правда, пока вместо этого исчезала я.
Часть 1. Выздоровление
Гоша пинком затолкал под нижнюю полку мою последнюю сумку и обернулся ко мне:
Если что, ты сама сказала там только одежда.
Да хоть хрустальная ваза, делай что хочешь, безучастно отозвалась я.
Соседка по вагону дородная женщина лет сорока пяти с избыточным количеством макияжа на лице недоуменно покосилась на нас.
Без тебя я бы со всем этим не справилась, проговорила я вместо «спасибо».
Для того и нужны друзья, пожал плечами Гоша.
Он помедлил, посмотрев на мою руку.
Приедешь хотя бы, когда придет время гипс снимать?
Я ожидала, что он скажет что-то вроде «куда ты прешься, подождала бы хоть, пока кости срастутся», но тогда это был бы не Гоша.
Надежно зафиксированная рука снова зачесалась иногда мне казалось, что под гипсом по ней ползают всевозможные насекомые, а может, даже черви. «Наверное, фантомные боли еще мучительнее. От них невозможно избавиться даже в далекой перспективе», в который раз утешила себя я. По крайней мере, совершенно прозаическое неутихающее желание почесать загипсованную руку отвлекало от мыслей об остальном. Боль от ушибов, как ни странно, не отвлекала.
Я приеду, как только как только смогу. Сам понимаешь. Пережду какое-то время.
Гоша молча развел руками мой взгляд тут же задержался на левой. Буквально за несколько дней у меня появилась привычка смотреть людям на руки как когда-то я разглядывала чужие фигуры, вообразив, что начала полнеть, и чужой загар, когда все лето никак не могла приобрести собственный.
Хочешь, чтобы я передумала? Тогда тебе же волочить мои вещи обратно, мрачно пошутила я.
Ты такая упрямая, что я ни на что и не надеюсь, проворчал Гоша.
«Провожающие, покидаем вагон!» зычно крикнула проводница. Мне всегда казалось, что такое объявляют более торжественно, чуть ли не в рупор впрочем, в последние годы я не ездила на поезде, только на автобусе и однажды на самолете, так что судить об этом мне было сложно.
Тебя точно встретят?
Я же говорила.
Ясно. Ну, я пошел. Вместо объятий (на них я не очень и рассчитывала, особенно в присутствии свидетелей) Гоша коснулся моего плеча. Давай Удачи тебе.
Уже выходя из плацкарты, он пробормотал что-то скороговоркой, и недобрый тон заставил меня насторожиться.
Что ты сказал?