Каждый желающий мог полюбоваться на эту красоту. В Зелию приезжали жители соседних королевств. Приплывали на кораблях иностранцы из-за тридевяти морей. Радужную, прекрасную, зеленую и вечно цветущую Зелию рисовали. Под Радугой радовались и влюблялись. Композиторы, вдохновленные красотой Зелии писали такую проникновенную и вдохновенную музыку, что слышавшие ее становились светлее и добрее. Поэты слагали стихи, сочиняли легенды и баллады.
В День Радости на Радужной площади разворачивался цирк. Барабанщики били в барабаны. Трубачи трубили в трубы. Танцоры, жонглеры, клоуны на ходулях. Лошадки и карусели. Павлины и фазаны. Ученые коты и собаки-читаки. Мороженщики раздавали ванильное и шоколадное мороженое в кокосовых скорлупках. Лимонадники разливали лимонад из огромных бутылок, похожих на самовары с краниками. Все дарили друг другу подарки. Наряжались в маски и чудесные костюмы, и начинался карнавал. Радуга потягивалась во всю свою длину и причудливо изгибалась.
Хоп-ля-ля! Чем тебе не американские горки?
Что ты? Гораздо лучше! Зелюковские радужные.
Зелюки тащили к радуге разноцветные зуоки. Зуоки большие плетеные шары с крышечками. Во время плетения, в зуоки вплетали как можно больше ярких веревочек, лент и лоскутков. Чем ярче тем лучше. Внутри, по окружности удобные сиденья. Зелюки карабкались на радугу по приставным лесенкам, устанавливали зуоки и забирались внутрь.
Пристегнуть ремни!
Радуга радостно вибрировала и, в конце концов, превращалась в сплошную скользящую ленту. Зуоки скользили по радужной ленте все быстрее и на крутых виражах издавали звук, похожий на свист. То тут, то там, раздавалось веселое: «Фьюить. Фьюить». Слышался радостный смех и визг.
Зелюки веселились от души и работали на славу. Художники и музыканты, строители и земледельцы, инженеры и доктора, повара и портные, учителя и ученые, скульпторы и писатели. Все, за что они брались, приносило пользу и радость. Вскоре Зелия стала самым процветающим королевством. А Зелюки и природа Зелии единым целым. Каждый листочек, каждая травинка, каждый зверь и птица, каждый камешек и капелька воды верные друзья и защитники.
Серлы, глядя на это веселье, красоту и радость, завидовали страшной завистью.
Кто бы мог подумать, это те самые безымянные и никакущие, что питались нашими объедками. Злобно шептались они в своих больших пыльных серых домах.
Серлы вынашивали коварные планы мести и сочинили злобную поговорку: «Хочешь убить Зелюка, вначале убей его собаку. Сожги поле и лес вокруг. Вытопчи сад и расстреляй всех птиц». Они прекрасно понимали, что природа Зелии хранит и оберегает Зелюков лучше любой армии.
Серлы вынашивали коварные планы мести и сочинили злобную поговорку: «Хочешь убить Зелюка, вначале убей его собаку. Сожги поле и лес вокруг. Вытопчи сад и расстреляй всех птиц». Они прекрасно понимали, что природа Зелии хранит и оберегает Зелюков лучше любой армии.
Зелюки с любовью возделывали земли Зелии. Каждое растение расцветало и росло во всем своем великолепии. Цветы, деревья, травы трепетно прекрасны. Вкуснейшие плоды и овощи созревали в изобилии. Птицы, животные, насекомые здоровы и счастливы. Казалось, что солнце, цветы, деревья, дождь, Радуга и радость жили здесь всегда.
2.2. Серлия. Горюшное поле
Но самые древние жители города: Медный Фонарь на городской площади и Колокол Малиновой Башни помнили темные времена Серлии. В темные времена по улицам ходили серые, голодные безымянные и никакущие. Месили грязь на серых темных улицах. Бросали прямо под ноги мусор и ворчали, ворчали, ворчали. Безымянные выполняли для злобных и жадных Серлов самые грязные и тяжелые работы. Плакали на Горюшном поле, вымаливая чужими молитвами жалкую жизнь. За подачки и объедки отдавали все и жизнь, и свободу.
Ни травиночки, ни былиночки, какие уж там цветы и деревья. Бр-р-р. Тускло. Грязно. Серо. Собаки и облезлые коты, жались к грязным стенам домов. Если какой-нибудь кот или щенок, случайно попадались на глаза прохожим, не жди пощады. На них сыпались удары и проклятья: «Дармоеды, уроды, прочь отсюда, самим есть нечего».
Но самое страшное для зверей и птиц фургон Дядьки Никогда. Дядька Никогда появлялся сразу, стоило лишь сказать его имя вслух. А звучало оно часто.
Наш город никогда не будет чистым. Ныли безымянные.
В нашем городе никогда не будут расти цветы и деревья.
У нас никогда не будет хорошей погоды. Мы никогда не увидим солнца.
Мы всегда будем нищими и жадными, безымянными и никакущими.
Ни цветочка, ни листочка.
Хлеб черствый. Каша пресная.
Зажрались. Кричали на горожан Суклы и Сварлы, помощники Серлов.
И кидали им прямо под ноги черствый хлеб и миски с серой похлебкой.
Скажите спасибо, что каждый день у вас есть еда и крыша над головой.
Брям, брям, уныло и глухо бряцал Колокол Серо-Бурой Башни. Тускло светил грязный Медный Фонарь на городской площади. Чтобы держать безымянных в вечном страхе, Серлы натравливали на подданных чудовищ Дрях Мореса и Брюх Логреса. Дрях Морес заражал всех подряд серой сыростью. Безымянные, пораженные серосырью со временем превращались в серую липкую грязь.