Как он мне объяснил, в то время на территории страны было только две большие психиатрические клиники, и мать приняла решение переехать на юг, где и поселилась недалеко от сына, сняв квартиру и отдавшись во власть судьбы. Он навещал её, пока она была жива.
Одно из отделений клиники стало для него домом. Ему нравилось находиться в обществе взрослых образованных людей, то есть медперсонала, который поначалу баловал юношу, проявляя к нему определённого рода доверие. В течение двадцати лет он помогал по хозяйству, работал в качестве помощника по обслуживанию в других отделениях, в прачечной, застилал постели пациентам, трудился по уборке территории
Время шло. Приступы депрессии происходили всё чаще
Сегодня я подумала, что давно не видела пациента таким как сейчас: расслабленным, мирным, уравновешенным, внутренне успокоенным
Утром, лёжа в постели, он представлял собой совсем другую картину. Натянув на голову одеяло, крича и защищаясь от невидимого противника, он вспоминал и моё русское происхождение, и Москву с Красной площадью, и парад на ней Извиваясь всем своим физически крепким телом, он поносил, то есть оскорблял, хаял всё подряд, что приходило на ум.
В таких случаях он обычно получает ещё в постели утренние медикаменты. Система искусственного питания позволяет эту процедуру упростить. Через определённое время пациент успокаивается. Проведя ещё около часа в постели, он как король прибывет в коляске в столовую, продолжая кривляться, плеваться, тем самым привлекая к себе всеобщее внимание.
Сегодня его сознание откликнулось светлой стороной на моё предложение совершить прогулку в парк, и вот мы оба наслаждаемся красотой неповторимого дня осени с его волнующими звуками и красками.
Мы сидим под ветвистым деревом, мимо проходящие люди, работники и обитатели нашего городка для психически больных пациентов, знают мужчину и проявляют к нему особого рода внимание: жмут руку, похлопывают по плечу в знак приветствия, одалживают сигарету, напоминают свои имена, фамилии
Ничего необычного во всём этом, вроде, и нет, не считая того, что вечером пациент может предстать совсем в другом свете, когда уже недостаточно будет внимания одной медсестры-сиделки. Тогда будет разбиваться о пол и стены посуда, раздаваться жуткие вопли с отгороженной части столовой, где он обычно наедине с собой совершает обряд питания и общения с внутренними голосами, заполняющими его с лихвой
Не хочу пугать читателя подробными зарисовками поведения этого обитателя, хочу просто отметить, что в течение сорока лет происходит деградация этого в прошлом скромного чувствительного юноши
Ещё в юные годы психиатрами был выдвинут диагноз: шизофрения.
Что собственно произошло в течение этих немало-немного сорока с лишним лет? Почему из этого спокойного душевнобольного получился монстр, который при каждом удобном случае выкручивает руки медперсоналу, плюёт в лицо людям, обслуживающим его, употребляет непотребную лексику, в невменяемом состоянии крушит всё, что попадается ему на пути?
Не впервые за последнее десятилетие задумываюсь над этими вопросами. Сегодня, после откровенного разговора с пациентом, я вдруг непроизвольно осознала страшную трагедию, произошедшую с этим человеком, глубоко любящим своих родителей, в конечном итоге поплатившимся за это своей жизнью.
Я вглядываюсь в его болезненно-прищуренные глаза и думаю: «А кто же виноват, что тебя не вылечили, а покалечили, что ты жизнито и не познал, горемычный?»
Он открыто поделился со мной сокровенным. В молодости ему нравилась девушка по имени Барбара. Он боялся дохнуть на неё, дотронуться, боялся словом сделать больно. Он жила в соседнем селе, в двенадцати километрах Ему ничто не стоило каждый день добираться туда пешком, лишь бы увидеть её, услышать смех, окунуться в голубые глаза.
Потом умер отец, и его увезли из тех мест. Он больше не видел девочку, девушку Мужчина смотрел на меня, прищурив свои уже посеревшие голубые глаза, и мне почудились слезы в них, страдание, боль души.
Может, мне это только показалось, но моя душа словно перевернулась в этот миг. Мы договорились после обеда пойти в кафетерий, выпить там по чашечке кофе и продолжить разговор на свободе.
Могу сразу сказать, что желаемое не сбылось. После обеда пациент был уже совсем другим: не осталось и следа от движения его души. Светлая сторона сущности пропала, растворилась, исчезла, до неё невозможно было достучаться. Он просто не понимал, чего от него добивается это существо в белом одеянии: он кривлялся, кричал в лицо что-то несвязное, одним словом, бесновался.
Могу сразу сказать, что желаемое не сбылось. После обеда пациент был уже совсем другим: не осталось и следа от движения его души. Светлая сторона сущности пропала, растворилась, исчезла, до неё невозможно было достучаться. Он просто не понимал, чего от него добивается это существо в белом одеянии: он кривлялся, кричал в лицо что-то несвязное, одним словом, бесновался.
Светлую сторону этого мужчины, который в душе остался юношей, удалось почувствовать мне сегодня за маской тёмного, страшного, буйного, бушующего внутреннего огня, пожирающего его душу изнутри в течение многих лет. Тайну его необъяснимой агрессии, гнева и бешенства, когда ему всё нипочём, и разгульная душа извергается наружу, и её невозможно ничем остановить, как невоможно остановить движение реки во время полноводья, или дождя во время ливня, или огня во время пожара, разгадать мне, наверное, уже не по силам, хотя я и на пороге её понимания