Старик-толстячок в рубахе защитного цвета, метнувшийся к двери, встал, как вкопанный труба, выбив челюсть, развернула его, другая ударила в поясницу, и он, легко взмахнув руками, словно тряпичная кукла, упал, переломленный надвое.
Молодой парень взвыл и присел, приняв на плечо страшную тяжесть, раздробившую ему кость. Другая стальная тварь подхватила стоявшую перед ним тетку с молоком, пронесла несколько метров до стены и пригвоздила к осыпавшейся штукатурке.
Тамара Прокофьевна в белой кофточке, залитая уже не свиной, а человеческой кровью, не сделала ни одного движения. Стояла невредимая, с распахнутым ртом, и видела перед собой не это крошево из стали и обезображенных тел, а роскошный зеленый сад, солнце, мягко и нежно освещающее молодую листву, и чей-то далекий красивый голос, певший ей нечто до боли знакомое и родное.
Она так и простояла минут двадцать, слушая внеземное пение, пока ее не увели приехавшие врачи «скорой помощи».
Следователь городской прокуратуры в прошлом, а с недавних пор детектив по расследованию несчастных случаев Иван Петрович Шмыга прибыл на Моховую спустя час после трагедии.
Местные жители оживленно толпились вокруг места происшествия и лезли на автоматы сержантов ППС, норовя заглянуть в «Продмаг», из разбитых окон которого торчали тонкие стальные трубы. Возле грузовика с откинутой смятой крышкой капота сидел на свежевывороченном дерне пожилой водитель и тряс неряшливо забинтованной головой. Владелец «девятки» с исцарапанным лицом лез к своей изувеченной красавице с домкратом, но высокий гаишник жезлом отгонял его от машины:
Тебе говорят, позже
Оперативники лениво шныряли в толпе, выискивая свидетелей. Охотнее всего давал показания глухонемой мальчик двенадцати лет, но разговаривать с ним без сурдопереводчика не представлялось возможным.
Следственного народа было немного и все знакомые. За дознавателем с рулеткой ходил по пятам бывший коллега и лучший друг Шмыги, следователь по особо важным делам городской прокуратуры Александр Анатольевич Зосимов и заполнял протокол осмотра, озабоченно повторяя:
здание расположено в пяти метрах двадцати сантиметрах от проезжей части
Детектив зашел за милицейскую «газель», перегораживающую вход в магазин и глянул внутрь. Недалеко от выхода между настенными стеллажами стояла тучная женщина в темном, лопнувшем под мышками ситцевом платье. Двумя руками она обхватила конец трубы, упиравшейся ей в живот, и все никак не могла отвести взгляд от хищно сверкающей полоски стали. Под ее ногами растеклась темная розовая лужа.
В шоке? кивнул Иван Петрович начальнику районного ГАИ Азаряну.
Труп, отозвался тот. Пришпилило к стене, как бабочку.
Не баба, а кровь с молоком, засмеялся стоящий рядом начальник убойного отдела Карпов. Ты посмотри внутри! Там весело, как в цирке, где кувыркались пьяные акробаты.
Иван Петрович, ступая по осколкам стекла и кускам битой штукатурки, взошел на крыльцо. Он глянул только мельком, поверхностно, но ему, вроде бы ко всему привыкшему, на минуту стало не по себе. В разгромленном магазине находилось довольно много людей, но они вели себя так тихо, как ведут себя обычно только мертвецы.
За прилавком на смятых картонных ящиках сидело полное тело в фартуке, покойно опустив натруженные руки на колени, откинув назад сморщенное безглазое крошечное лицо присыпанный известкой дедок лежал недалеко от входа, прижавшись изуродованной частью черепа к полу, как будто внимательно слушал, что сейчас происходило под землей. Под потолком, нанизанная на трубу, висела босая старушка. От проезжавших машин железяка вздрагивала, старушка оживала на мгновение и кивала головой со спутанными седыми волосами.
Да работенки навалом, прокряхтел побледневший Шмыга, выходя.
В живых кто-нибудь остался? спросил он Карпова, расстегивая свою кожаную папку и вынимая бумаги.
Есть, конечно. Парень один, да тетка. Прикинь, на ней даже ни одного пореза. Приехали, она стоит посреди этого цирка и улыбается. Ну, ее под руки и в психушку.
Подошел Зосимов, тряся онемелыми от писанины пальцами.
Курить хочу. Застряну тут до вечера. Тебе что надо? спросил он Шмыгу.
Мой клиент травму здесь получил. Павел Бурцев, девятнадцать лет. Перелом ключицы.
Дешево отделался, равнодушно сказал он. Где медики?
Обстоятельства происшествия на 9. 45 выглядели так:
«Девятка» на повороте наехала передним колесом на крышку сточного колодца, которая неожиданно провалилась, и ее развернуло поперек движения. «ЗИЛ», который шел за ней, вырулил вправо, проломил молоденькие тополя и врезался в здание «Продмага». Проволочная связка, скреплявшая трубы, лопнула, и они, как дротики, полетели в окна и дверь.
Давил бы «девятку», укоризненно выговаривал гаишник водителю грузовика.
Тот монотонно тряс головой и шептал:
Девочка у него на заднем сидении была, в красном платье.
Опять двадцать пять, досадливо вздыхал лейтенант. Тебе сколько раз повторять не было в салоне никакой девочки.
На Моховую Ивана Петровича вызвала мать пострадавшего юноши, Надежда Сергеевна Бурцева. Звонила из приемного покоя дежурной больницы, здорово напуганная тем, что ее сын чудом избежал гибели и тяжелого увечья.