Траулько была присуща не только миловидность, но и последовательность, поэтому, закончив с ногтями, она попросила привести Манчестера. Старый жулик уселся на неудобный стул перед майором. Невысокий. Невыразительное лицо цвета прокисшего молока. Волосы, как ворс вытертого старого ковра. Усы, неряшливая бородка. Большая лысина. На бледных щеках красные пятна свежие синяки.
У тебя такой вид, Манчестер, будто тебя обстреляли разрывными помидорами, улыбаясь, сказала Траулько. Она протянула ему измятую картонную коробку с картой Папиросно-Балтийского канала на крышке. Сама Траулько не курила, но держала дешёвые папиросы для душевного разговора с задержанными.
Манчестер печально улыбнулся в ответ, показав худшие в России зубы.
Вошёл не в ту дверь.
Он закурил. Траулько открыла протокол, полистала.
У меня другие данные. Вот тут сказано, что вчера ты со своим другом в чебуречной послал на три буквы президента и весь горячий народ одной маленькой кавказской республики. Или в пять букв? Давай уточним.
Манчестер уточнил:
Дело шьёшь, гражданка начальник?
Ага, шью. А зачем вы хозяину чебуречной налили за шиворот горячего чая? Уважаемому человеку в своей диаспоре. Ведь это уже экстремизм, дорогой мой жулик! Серьёзная статья большой срок!
Манчестер подавился, закашлялся. Голубой дым заклубился у него над макушкой, выходя изо всех естественных отверстий головы.
Фу, брезгливо помахала ладонью перед своим лицом Траулько, воняешь, как трофейная лошадь!
Манчестер отдышался и повысил голос:
Эти «чебуреки» в свои чебуреки недокладывают мясо! А когда Дуремар высказал претензию, они первые начали нас дубасить! Закусились по чесноку! Я не экстремист! Я квалифицированный домушник! Это вам любой следак скажет!
Траулько ласково улыбнулась. Если майор полиции ласково вам улыбается, значит, сейчас сделает какую-то гадость. Манчестер это знал и насторожился.
Вот и докажи делом.
Как это? опешил Манчестер.
Кáком кверху, неостроумно заметила Траулько, пшикая на себя духами. У меня есть к тебе деловое предложение.
А можно одну печеньку? неожиданно попросил Манчестер.
Траулько, удивившись про себя, подала Манчестеру печенье.
Угощайся.
Манчестер взял печенье и засунул себе в рот. Он был опытный каторжанин. Иногда лучше жевать, чем говорить.
Я помогу тебе снова стать человеком, произнесла ритуальное ментовское заклинание Траулько и перешла на отсебятину: Ничего безумно сложного. Я не прошу тебя извлечь квадратный корень из круглого бревна. Мне просто нужны твои профессиональные навыки.
Побитый жизнью и кавказцами Манчестер, молча, скорчил недоверчивую гримасу. Траулько продолжала уговоры:
Некоторые твои дружки уже свернули с прямой воровской дорожки и стали депутатами. А один даже президентом, хотя и не в нашей стране. Что мешает тебе последовать их вдохновляющему примеру? Чем ты хуже? Или у тебя в крови низкое содержание сахара?
Майор вопросительно уставилась на жующего печенье Манчестера. Тот на всякий случай перестал двигать челюстями. Не сводя с него глаз, Траулько полезла в ящик стола. Старый жулик, испуганно следя за её движениями, пробормотал:
Куда уж нам, овсяным лепёшкам, в калашный ряд.
К его облегчению ничего страшного не произошло. Траулько сначала вынула из ящика большую расчёску, потом маленькое круглое зеркальце и принялась тщательно расчёсывать свои длинные густые волосы. В кабинете воцарилось молчание. Причесавшись, Траулько положила на стол расчёску и поставила вопрос ребром:
Так ты поможешь мне или дело об экстремизме заводить?
А что будет с Дуремаром? Останется на киче?
Траулько вздохнула.
Ну, вы и беспокойные сердца! Накосячили в чебуречной по самое ё-моё. Тарантино впору про вас вторую часть «Бесславных ублюдков» снимать.
Манчестер, наконец, проглотил печенье.
Я без кореша отсюда не уйду.
Траулько мило улыбнулась.
Не будь настолько депрессивным, Манчестер. Так и быть, забирай своего Дуремара только мою просьбу выполни. Услуга за услугу.
Что сделать-то надо, гражданка начальник?
Траулько доверительно понизила голос:
Дело несложное. Как раз по твоему профилю. Нужно у одного нехорошего человечка изъять камешек.
Что за камешек? поинтересовался Манчестер.
Тебе о том знать незачем. Твоё дело взять камень и передать его мне. А я постараюсь, чтобы ты не остался внакладе. Был бы ты чуть умнее, дружил бы не только с Дуремаром, но и со мной. Учти ласковое теля две матки сосёт.
Сколько?
Пять тысяч.
Рублей?!
Долларов!
А Дуремар что-то получит?
Само собой и твой Дуремар, если он в деле. Пять тысяч долларов на двоих.
На каждого. По телеку говорят, что у нас крысис.
Траулько недовольно сморщила симпатичный носик. Она с самого начала предполагала заплатить исполнителю десять тысяч долларов, но зачем об этом знать Манчестеру? Всё равно у неё в активе ещё остаётся сорок тысяч и повышение по службе.
Сегодня твой день, Манчестер. Пять штук баксов каждому. Я рождена, чтоб сказку сделать быдлу.
Манчестер поёжился. «Пять штук баксов» звучало как-то по-гангстерски.
А что за человечек?
Траулько придирчиво осмотрела в зеркальце свою причёску, кое-что поправила, взбила повыше. Потом перевела глаза на Манчестера.