Итак, что мы имеем: 1труд над словами, над фразой-выражением, над словом, а это чисто школьная наука, которой надо учиться; 2 фантазия, выдумка, но не абстрактная, а придумки реальных событий и действий, которые могли бы быть, могли произойти; 3 своеобразие, так как видишь и представляешь ты, тесно связано с фантазией.
У каждого писателя свои формулы и решения. Каждый вырабатывает свой язык повествования, но это уже другая история.
Про Змея Змеевича
«Говорят, в старину всё удальцы-мОлодцы рождались, А нам от них только сказочки остались».
Слыхали ли вы о злом-презлом Змее Змеевиче, его еще Горынычем звали, и трех головах сказывали? Ежели слыхали, так вы знаете, какой он по нраву своему и по виду своему страшный и непобедимый. И в колдовстве и магии замечен был тот Змей.
И было, что Змей тот обернулся и прикинулся молодым красавцем, удалым удальцом, и стал хаживать и ухаживать за самой княгиней-красавицей. А была та княгиня по образу красива, черноброва и ликом светла, но характером спесива и совсем недобра. К честнЫм людям, бывало, слова доброго не кинет, а простым людям к ней и доступу нет. Все со Змеем-молодцем своим: ши-ши-ши! шепталась, а о чем? кто их ведает!
Князь-супруг её, Иван-королевич, по обычаю царскому и дворянскому занимался охотой. И охотился знатно и постольку увлеченно, что всем охотникам не чета! Не только собак своры, и не только соколы и ястреба служили ему верой-правдой, но и звери лесные и лисицы, и зайцы, и птицы свою дань приносили князю-охотнику. Кто чем жил-мастерил, тот тем ему и служил: лисица хитростью, заяц прыткостью, орел крылом, и ворон клёвом и разумом.
Словом, Князь-княжевич Иван-королевич со своей охотой был неодолим, страшен был и самому Змею-змеевичу. А тот змей такой был горазд, что и всех было, покорил, но вот с князем ему промашка выходила.
Сколько задумывал, сколько пытался он (Змей) истребить Князя: и так и сяк, а всё не удавалось! И тут княгиня подсобить захотела Змею-молодцу своему ухажёру. Завела она под лоб ясные глазки, опустила плетьми свои белые ручки, слегла больной сказавшись. Муж Князь испугался, хлопотать начал: чем лечить болезнь неизвестную?
Ничто меня не поднимет говорила княгиня, кроме волчьего молока; надо мне тем молоком умыться, тогда и излечусь, может быть.
Пошел Князь за волчьим молоком к логову волчицы, да взял с собой всю «охоту» свою, егерей со сворами собак и стрельцов всех своих метких. Увидала волчица Князя-княжевича в ноги ему повалилась, жалобным голосом взмолилась:
Князь-княжевич Иван-королевич, помилуй, что прикажешь всё сделаю!
Давай своего молока!
Тотчас она молоко для него принесла и в благодарность еще волчонка подарила. Иван-королевич волчонка отдал в «охоту» свою, а молоко принес жене. А жена, было, надеялась: не достанет муж молока и пропадет! Но коли он пришел и нечего поделать, умылась она волчьим молоком, с постельки встала, как ни в чем не бывало. На что муж обрадовался.
Долго ли, коротко ли, слегла она опять, притворилась захворавшей и умирающей.
Ничем, говорит, мне нельзя помочь; надо за медвежьим молоком сходить, в чащу-чащобу.
Иван-королевич взял опять всю свою «охоту» и пошел в Чащу-чащобу искать медведицу-царевну. А медведица та, зачуяла беду издалека, пришла и в ноги повалилась, слезно взмолилась:
Помилуй меня Иван-королевич, что прикажешь всё сделаю!
Хорошо, давай своего молока!
Тотчас она молоко принесла и в благодарность медвежонка подарила.
Иван-королевич опять возвратился к жене целый и невредимый.
Ну, милый мой, говорит княгиня, Сослужи еще службу, в последний раз, докажи дружбу свою, принеси мне львиного молока и не стану я хворать, стану песни петь-распевать и тебя всякий день забавлять!
Конечно, хотел Княжевич Иван-королевич видеть жену здоровой, веселой; и пошел он искать львицу-царицу. Дело это было не легкое, зверь-то этот заморский. Взял он вновь, всю свою «охоту» и всем зверям наказал искать львицу: волки да медведи рассыпались по горам, по долам, ястреба и соколы поднялись к небесам, вороны разлетелись по лесам и по кустам. И львица найдена была, как смиренная раба, припала к ногам Ивана-королевича.
Принес Князь и львиного молока. Жена поздоровела, повеселела. А опять его просит, очередную хитрость придумав:
Друг мой, друг любимый! Теперь я здорова и весела, а еще бы стала я красавицей первой, если б ты потрудился достать для меня волшебную пыль такую: лежит она за двенадцатью дверями, за двенадцатью замками, в двенадцати углах Чертовой мельницы, горы такой! говорит она.
Князь пошел видно, его была доля такая! подумал.
Пришел он к горе той, к Чертовой мельнице, а там вход в Замок пещерный. Все замки сами размыкаются, двери сами растворяются, и вошел Князь и вся «охота» с ним. Набрал он волшебной пыли, идет назад, а все двери за ним затворяются, все замки замыкаются. Он вышел наружу, а вся «охота» под землей осталась: рвутся, шумят они, кто зубами, кто когтями ломает двери. Князь постоял-постоял у горы, подождал-подождал и с горем воротился один домой. Тошно у него было в животе, холодно на сердце. Пришел домой, а там жена бегает и весела и молода, во всем дворе (в царстве) Змей Змеевич хозяйничает. И говорит ему Змей: