На ИПе Стас разыскал лейтенанта Балакина, пригласил его в гостиницу «Люкс» отметить успех. Он отказался:
Мне надо работать с Камчаткой! Странно, что они не прислали сообщения
Его словам Стас не придал значения и побежал в «Люкс». Он «гудел», как радостный улей. Пили за удачу, за то, чтобы и последующие пуски были такими же успешными, за здоровье всех окружающих, за тех, кто не с нами.
Стасика поздравляли: ты новичок на полигоне, ты принес нам удачу! Праздничное настроение требовало еще чего-то особенного.
Молодежная компания из разных организаций Днепропетровска, Харькова, Москвы, Ленинграда решила встретить рассвет в Великой Степи. Солнце нового дня выползало из-за дальних лысых бугров. Его появление приветствовали радостным свистом многочисленные суслик, выбежавшие из своих многочисленных нор Молодежи было радостно, весело, непринужденно
В восемь утра автобусы, «газики» и «Волги» увезли создателей «частично орбитального бомбардировщика» за шестьдесят километров в город. В нем находились, кроме штаба полигона и его подразделений, жилые кварталы, школы, филиал Московского авиационного института, гостиницы, ресторан, столовые, универмаг, магазины И все это называлось «десятой площадкой».
При въезде в город над контрольно-пропускным пунктом высилась гордая надпись «Звездоград»! Миновали ее как-то обыденно, без торжественных восклицаний. Но сердце Стасика трепетало от гордости за причастность к великим космическим свершениям.
В штабе полигона праздничное настроение отступило на второй план. Вызвала удивление задержка открытия заседания Государственной Комиссии. Ее председатель генерал лейтенант Ф. П. Тонких не выходил из отведенной для него комнаты. Вызывал к себе по очереди руководителей бригад испытателей из организаций, создавших 8К69. Долго беседовал втайне от остальных с Галасем и его заместителем Михальцовым, а потом с харьковчаниным Бондаренко. Был уже час дня, а заседание еще не начиналось. Наконец-то, в зал вышли насупившийся Федор Петрович и такой же непроницаемый начальник штабного отдела анализа испытаний ракет Кауфман. Федор Петрович обвел взглядом притихших участников заседания, произнес:
Испытания «машины» 8К69 далеки от завершения. Они сталкиваются с некоторыми особенностями, которые предстоит нам понять. И все же хочу отметить, что рассвет в конце туннеля замаячил.
Далее он предоставил слово с докладом о результатах последнего запуска начальнику отдела анализа полковнику Кауфману. Из его доклада можно было понять, что задачи, поставленные перед последним запуском, в общем, выполнены, доказано, что принципиальные решения, положенные в основу разработки «машины», верны. Двигатели первой и второй ступни показали свою работоспособность, система управление первой и второй ступени функционировала без перебоев, рулевые двигатели обеспечили разворот ракеты по тангажу, разделение первой и второй ступеней и отделение третьей ступени прошли во время и т. д. и т. д.
Зал возликовал! Пожатия рук, улыбки. Стас увидел Юрия Балакина? Подошел к нему:
Юра, все ликуют, а почему и ты, и генерал очень даже озабоченные. Генерал как-то загадочно, неоднозначно оценил наш запуск. Почему он не поздравил всех нас испытателей с успехом?
Юра тактично ответил:
Вопрос задан не по адресу. Я всего лишь лейтенант, и даже не старший лейтенант, не говоря к тому же о генеральском звании.
Юра, но ты же верный помощник генерала, ты же из отдела анализа, приложил руку к написанию доклада своего начальника. Не может быть, чтобы у Федора Петровича не возникло что-то, что нас, «промышленников», должно насторожить.
Юра тактично ответил:
Вопрос задан не по адресу. Я всего лишь лейтенант, и даже не старший лейтенант, не говоря к тому же о генеральском звании.
Юра, но ты же верный помощник генерала, ты же из отдела анализа, приложил руку к написанию доклада своего начальника. Не может быть, чтобы у Федора Петровича не возникло что-то, что нас, «промышленников», должно насторожить.
Есть небольшая проблемка
Которая может вырасти в гигантскую?
Еще раз предупреждаю я всего лишь лейтенант.
Не скромничай, Юра. Здесь, на полигоне у тебя великое будущее (как ни выглядели слова Стаса льстивостью, но он не ошибся, через тридцать лет Юрий Балакин стал генералом).
4. Как гром среди ясного неба
Разговор прервал Михальцов:
Прошу прощения. Стас, выйдем в коридор.
Там он огорошил молодого специалиста:
Необходимо съездить на старт. Надо кое в чем разобраться!
В чем, Алексей Андреевич? Что стряслось? Вроде бы из доклада можно понять, что для волнений нет причин? Или враги постарались влить ложку дегтя в наш успех?
Рано еще бежать в ресторан, обмывать удачу! До праздника еще далеко. Поехали. «Волга» уже подана!
Шестьдесят километров пронеслись, как одно мгновение. Всю дорогу Михальцов молчал. Стас же решил не торопить события расспросами была же какая-то веская причина, заставившая Алексея Андреевича покинуть штаб полигона и мчатся вместе с ним на отработанный прошедшей ночью старт.
На стартовой площадке было пустынно. Ничего не говорило о ночной феерии. Солдатик-контролер проверил пропуска, открыл стальную дверь бункера. Они прошли по коридору, остановились перед дверью комнаты, где размещалась аппаратура для набора полетного задания и ввода его в ракету. Дверь была опечатана. Молодой спец сразу же обратил внимание на дату опечатывания свежая. Михальцов произнес: