А что задумал Гитлер? Из книги «Харьков проклятое место»: «В беседе с японским послом Осимой 3 января 1942 года Гитлер заявил: «Советы уже в следующее лето будут разгромлены Я намереваюсь пока в центральном фронте не проводить наступательных операций. Моей целью будет наступление на южном фронте. Я решил, как только улучшится погода, снова предпринять удар в направлении Кавказа. Это направление важнейшее. Нужно выйти к нефти».
Из беседы Гитлера с главой Румынии Антонеску: советы «потеряли самых лучших солдат и технику, а теперь они только импровизируют» (из той же книги).
Из приведенного можно сделать вывод, что главы двух противоборствующих государств были высокого мнения о своих вооруженных силах и недооценивали противника.
Операцию на юго-востоке от Харькова возглавили командующий фронтом маршал Семен Тимошенко и член Военного совета фронта Никита Хрущев. Их предупреждали некоторые командира соединений о поспешности и неподготовленности наших войск к такой грандиозной задумке. Например, командарм 57-ой армии генерал К. П. Подлас. Он высказал мнение, что в битве под Москвой израсходованы огромные силы и средства, не мешало бы перед операцией их восстановить, иначе решение начинать операцию в январе 1942 года будет выглядеть шапкозакидательством. Генштаб проигнорировал такое мнение.
Немецкими армиями на Восточной Украине командовал генерал-полковник Фридрих Паулюс. Его ставка была в Харькове. Часть танковых соединений генерал-полковника Эвальда фон Клейста находилась юго-восточнее Харькова.
Начинался новый поединок командующих советских и германских. Следующий произойдет между ними в Сталинграде и на Кавказе.
Операция началась 18 января 1942 года. Наши войска пробили брешь в немецкой линии фронта и рванулись к Лозовой и Барвенково, взяли их предместья. Образовалась на территории, занятой противником, брешь длиною почти в сто километров. Но немцы стали атаковать наши войска не в лоб, а с флангов, чтобы их зажать. На подмогу атакующим Паулюс выслал из Харькова танковые соединения, Клейст часть танков из Миусского укрепвала. У Тимошенко и Хрущева для ликвидации их атак сил не хватило. Ставка Верховного Главнокомандования не могла помочь в достаточной степени, ибо только начала предпринимать меры для возобновления утраченных военных сил и средств в битве под Москвой.
Тимошенко-хрущевская операция растянулась почти на пять месяцев и закончилась в конце мая 1942 года катастрофой. Вместо того, чтобы выйти к Азовскому морю и тем самым создать «котел» для почти миллионной фашистской армии в Донбассе, Тимошенко и Хрущев сами оказались под Харьковом в «котле», не имея сил противостоять гитлеровцам. В плен попали 220 тысяч наших красноармейцев. Победу праздновали Паулюс и Клейст. Тимошенко выбрался из котла через линию фронта, используя овраги. Хрущев покинул позиции заранее по причине вызова в Генштаб. Сталин тогда заявил горе военоначальникам Тимошенко и Хрущеву: «Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе, которую пережил фронт, то я боюсь, что с вами поступили бы очень круто».
Гитлер был рад успехам своих войск под Харьковом. У него появилась возможность реализовать свою идею о захвате Сталинграда, перерезать путь доставки кавказской нефти в центр СССР по Волге и подчинить себе Кавказ с его нефтяными промыслами.
4. Военное детство под Сталинградом
Бомбы рвались и на станции, и в поселке. Вражеские самолеты пикировали на скопления составов с красноармейцами, на платформы с танками, пушками и снарядами. Эшелоны ждали своей очереди, чтобы отстучать на стыках рельс последний перегон к Сталинграду.
Целью фашистских самолетов была железнодорожная станция Себряково, ведь после ее уничтожения сопротивляемость Сталинграда резко бы снижалась.
У Стаса надолго отложилось в памяти, как во дворе дома жители вырыли глубокую длинную траншею, накрыли ее досками, получилось убежище. Рядом были картофельные огороды. Там играли дети пяти-шести лет.
Послышался рев самолетов. От одного из них отделилось что-то черное и понеслось на детей. От испуга Стас спрятал голову в картофельный куст. Раздался взрыв. Его что-то накрыло. Это была мама. Схватила его и унесла в убежище. Фашистские самолеты налетали тучами. Бомбы взрывались ежеминутно. Над траншей визжали осколки бомб, впивались в укрытие. Под ним в бомбоубежище прятались несколько семей. Только ночью затихло бомбовое варварство. Мама попыталась вывести Стаса из убежища. Но не тут-то было. Он сидел в углу траншеи. «Славик, Славик, фриц улетел», уговаривала его мама. Но ее уговоры на него не действовали. От страха он оцепенел, потерял дар речи. Мама поманила его куском сухарика. Он попытался произнести «Дай», но получилось: «Д-д-д-д-» Так он начал заикаться.
Это его первое военное воспоминание. Может быть несколько туманное. Но все последующее память держит цепко.
Страх был настолько велик, что с рассветом он убегал в убежище, сидел там днями. Из земляных стен траншеи при взрывах выползали черви. Тогда, с голодухи, пытался их есть