Я вас полностью поддерживаю, господин Базаров. Мне эти абстракционисты с косым президентом во, где сидят, провел по горлу московский имиджмейкер. И к иконам, если там новодел какой, никакого почтения. Другое дело, если подвернется что-нибудь старинное. Но сейчас это такая редкость. Иноверцы все стоющие иконы за рубеж уперли. Даже из церкви украсть нечего.
Последняя фраза насторожила директора всех рынков. Он вспомнил, что не ознакомился с документами имиджмейкера, не видел его рекомендательных писем, отчетов о работе. А вдруг он никакой не имиджмейкер, а простой мошенник?
Семен Водкин шестым чувством ощутил, что сморозил какую-то глупость, и попытался успокоить хозяина партийных апартаментов:
Это я вам с позиции делового человека, если так можно выразиться, про абстракционизм и иконы сказал. Лично мне, как действительному члену дворянского собрания, ближе картины, написанные в духе соцреализма, рассказывающие о родной природе, море
Краем глаза Семен наблюдал за Базаровым и отметил, что упоминание о дворянском собрании у бывшего секретаря по идеологии вызвало нервный тик. Веко левого глаза у него задралось кверху, почти полностью обнажив верхний сегмент глазного яблока, а с правым глазом произошло нечто обратное. Он прищурился, как будто от сильного солнечного света. Ко всему прочему, нижнюю челюсть Базарова повело влево.
Так вы дворянин? тяжело задышав, спросил Базаров.
Не знаю, как и сказать, замялся Семен. Бывшийпарт аппаратчик мог люто ненавидеть дворян и прошлых, и нынешних. Видите ли, мой дед по материнской линии служил при дворе, и в какой-то степени был приближен к дворянству, а вот дед по линии отца стопроцентный пролетарий. В семнадцатом году он участвовал в штурме Зимнего. Ну а потом тут все перемешалось. Дед по линии отца ушел служить в ЧК, а по линии матери тот наоборот. Короче говоря, я наполовину, если так можно выразиться, дворянин, а на половину свой в доску.
Не знаю, как и сказать, замялся Семен. Бывшийпарт аппаратчик мог люто ненавидеть дворян и прошлых, и нынешних. Видите ли, мой дед по материнской линии служил при дворе, и в какой-то степени был приближен к дворянству, а вот дед по линии отца стопроцентный пролетарий. В семнадцатом году он участвовал в штурме Зимнего. Ну а потом тут все перемешалось. Дед по линии отца ушел служить в ЧК, а по линии матери тот наоборот. Короче говоря, я наполовину, если так можно выразиться, дворянин, а на половину свой в доску.
От напряжения Семен Водкин даже вспотел, достал платочек и приложил его ко лбу.
«С происхождением не все в порядке, отметил Базаров. Ужом изворачивается, значит, что-то скрывает от партии».
В директоре рынка вдруг проснулся второй секретарь обкома компартии Окраины. Он подошел вплотную к Семену и, выдыхая прямо в ухо, загремел тяжелым натужным басом:.
Разоружись перед партией, приспособленец! Кто тебя прислал сюда?
Меня? удивленно захлопал глазами Семен. Так вы же сами пригласили, чтоб я на выборах помог.
Почему деда-чекиста позоришь связями с отщепенцами?! Кто позволил с нашими врагами якшаться? продолжал наседать Базаров. Дворянин хренов! Да мы их в семнадцатом году всех на баржу и в море! Никто не ушел от карающей десницы ЧК. А ты продался за чечевичную похлебку классовому врагу. Дворянин объявился! Где ты при советской власти прятался?
Там же, где и при нынешней! обозлился Семен Водкин. По тюрьмам да пересылкам. Вам нужен человек, способный выиграть выборы, так он перед вами! Я завалю любого конкурента, а мое происхождение, мое прошлое вас не касается. Потому что вы такой же приспособленец, как и я. Истинные коммунисты сегодня по мусоркам шарят, а вы прихватизировали партийную собственность и бульдозером во власть прёте. Но без меня вы ничто, потому что с тем офицером институтки не справятся, а я смогу поставить в позу любого! У меня есть рекомендации от самого Кошмарова.
Семен достал из внутреннего кармана узкий конверт с надписью «Правительственное», извлек оттуда письмо, отпечатанное на фирменном бланке российско-американского консорциума «Имидж».
Эту фальшивку Семен изготовил заранее, в Москве, стащив фирменный бланк во время посещения офиса этого СП.
Я работал в команде Кошмарова на выборах Чубайса, Жириновского, Семен лихорадочно вспоминал наиболее известных российских политиков, но кроме Зюганова в голову ничего не приходило. Ну и, конечно, Геннадия Андреевича.
Базаров стоял как каменный гость перед клеткой жалкого кролика и беззвучно шевелил губами.
У меня большой опыт, неуверенно продолжил Семен Водкин.
Сидел за что? резко оборвал имиджмейкера Базаров.
Семен стал лихорадочно придумывать для себя благородные статьи: превышение необходимой обороны, автоавария Кроме этого, в голову ему лезло нечто непотребное, вроде «неоказания помощи иностранному судну, терпящему бедствие» или «использование эмблемы красного креста во время боевых действий».
Я за мошенничество сидел, махнув на все рукой, решился сказать правду Семен.
И долго?
Последний раз семь лет.