Девушка, которой на вид было не больше двадцати, была (он быстро прикинул в уме) не намного его моложе.
Да, с гордостью подтвердила Котова, с первого марта одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года тридцать один год и семь с половиной месяцев.
Дела, опять удивленно протянул он, ну хорошо. Внимание, уже громче, для всех, Мария Сергеевна Котова назначается заместителем командира по кадровой работе. Сейчас всем, в первую очередь женщинам и детям пройти регистрацию.
Подполковник перевел взгляд на стоящую рядом пару крупного, гораздо крупнее его самого, парня, который удерживал за шиворот пиджака второго значительно меньшего габаритами. На правом глазу последнего наливался внушительный фингал.
Фамилия, имя, отчество, потребовал у здоровяка Кудрявцев, кем работаешь; где служил; звание?
Почему-то он не сомневался, что парень не из тех, кто когда-то всеми силами и любыми средствами откосил от действительной.
И точно здоровяк (отпустив пиджак соседа, отчего тот едва не растянулся на траве, удержав равновесие в последний момент) собрался внешне и внутренне, втянул и так не сильно выпирающий живот и отчеканил вытянувшись по стройке «Смирно»:
Дубов Виталий Александрович, водитель лесовоза «Фискарс»; старший сержант запаса, демобилизовался в две тысяча пятом году замкомвзвода роты бетонных работ инженерно-саперного батальона
Что, реально «бетонных работ»?! так часто, как сегодня, Кудрявцев еще никогда не удивлялся.
А ведь день только начался
Так точно, товарищ полковник! гаркнул бывший старший сержант, и Александр удовлетворенно кивнул парень службу знал вон как непринужденно проглотил приставку «под».
За мной! скомандовал подполковник и кивнул второму парню, ты тоже!
Через минуту они обогнули и кровать соседки Александра, и сервировочный столик, который парень, на ходу представившийся Ершовым Виталием Васильевичем, художником из Перми, едва не перевернул так загляделся на коленки красавицы. Кудрявцев в последний момент успел выдернуть Ершова из опасной зоны и отпустил его рукав только у собственного стола. Совсем скоро стол стоял под солнцем, перед Котовой, основательно утвердившейся в любимом кресле Александра, который он сам любезно и принес своему заму по кадрам пока единственному заму.
Однако перекличка, или перепись, так и не началась. Опасливо обогнув алабая, который успел вернуться на свое место, перед Кудрявцевым остановился еще один здоровяк. Он был немного помельче первого и не таким опрятным. Его камуфляжный костюм был здорово помят, густо покрыт масляными и какими-то иными пятнами, а на плече еще и здорово надорван. От него даже на расстоянии полутора метров оттуда, где он остановился, не решившись видимо подойти к подполковнику вплотную несло водкой, вернее самогонкой. Вряд ли какой завод решился бы выпустить официально напиток с такой концентрацией сивушных масел.
Однако речь его оказалась вполне трезвой, хоть и не такой связной, как у Дубова:
Там, товарищ полковник, товарищ подполковник Там, парень в замызганной спецовке все тех же лет двадцати (парень, конечно, не спецовка; хотя), так вот, парень махнул рукой куда-то вглубь развалин и зачастил словами, там бабка Оля; нет, она живая еще, шевелится, только кровищи натекло А как я ее один вытащу трактор ведь ни туда, ни сюда Вот!
Ага, догадался Кудрявцев, тракторист. Ухитрился не только в развалины заехать, но и придавить кого-то. Не кого-то, а бабку Олю, поправил он сам себя.
Мария Сергеевна, начинайте без меня, подполковник огляделся, сержант, ты, ты и вы.
Пятым кроме названного Дубова, Ершова, тракториста и, естественно, самого Александра, в спасательную команду попал представительный, хотя и молодой мужчина, который совсем скоро назвался Романовым Алексеем Александровичем, профессором кафедры иностранных языков Санкт-Петербургского университета, пятидесяти четырех лет отроду (чему подполковник, даже глядя на пышущего юношеским румянцем лицо профессора удивился как-то отстраненно привык наверное к подобным казусам). Он и к себе-то стал прислушиваться и присматриваться, если только можно было назвать так быстрый экзамен, устроенный собственному физическому состоянию на ходу незаметно от других. Что бы подумал тот же профессор, увидев, как мужчина в форме подполковника российских десантных войск принялся бы на ходу крутить сальто, причем падая перекатом на голый бетонный пол без всяких последствий для организма, а затем этот же пол ломая голой рукой?
Хвастун и дурак вот бы что он подумал, отчитал себя подполковник, одновременно наливаясь дополна внутри диким восторгом оттого, что организм действительно чувствовал себя превосходно.
Даже внизу живота, где последние полгода тянула и тело, и душу нудная непреходящая боль, из-за чего, собственно и произошла вся история с бессонной ночью восемнадцатого сентября две тысяча пятнадцатого года, с автоматическим пистолетом Стечкина самым преданным и надежным другом Кудрявцева, и пальцем на его курке.
Никому я в этом мире не нужен, вспомнил он вдруг последнее, о чем подумал перед своим выстрелом, закончившимся так необычно, а вот хрен вам, ребята! Я еще очень даже нужен хотя бы вот этой бабке Оле.