Десять лет, говоришь? протянул с каким-то необъяснимым выражением Валерий, нет у меня десяти лет! У тебя есть, у командира, у других бессмертных. А я хочу не только построить город, я в нем хочу пожить! И увидеть, как в нем счастливо живут мои дети и внуки. И попутешествовать хочу, посмотреть этот мир своими глазами, а не только в рассказах Толика Никитина. А пока город не построю, я отсюда ни ногой!
Это полковник Кудрявцев такой приказ дал?
Это я сам себе такой приказ дал, отрезал комендант.
Он помолчал, и уже более спокойно стал разваливать аргументы Арчелия в пух и прах. Разваливать с калькулятором в руках точно таким же, какой был у новой подруги Зинаны у Марии Котовой. А может, это и был тот самый калькулятор. Пальцы коменданта, сейчас прораба, инженера-проектировщика, и прочая.., забегали по кнопкам:
На три километра забора высотой пять метров плюс метр в глубину потребуется восемнадцать тысяч блоков
Профессор присвистнул.
Пусть по пять минут на блок, щедро отмерил Ильин, хотя это только на самый нижний, закладной ряд так много времени уйдет ну пусть. Это получается полторы тысячи часов, или почти девяносто четыре дня, при двухсменной работе. Минус выходные и праздники всего-то четыре месяца. И это (он воздел кверху указательный палец) если будет работать одна пара каменщиков. А если четыре? Или восемь?
Да где ты столько специалистов наберешь? Я, например, тоже готов стать каменщиком только какой из меня толк?!
Специалисты и не нужны, добродушно объяснил Валерий, первый ряд согласен там человек должен знать, что такое отвес, уровень и многое другое. А потом укладывай на тонкий слой застывающей пластмассы хоть один на один, хоть с перевязкой никакой разницы.
А?..
А крылья дороги в это время другая бригада укладывать будет, опередил очередной вопрос прораб-комендант; мы еще социалистическое соревнование устроим.
Скорее уж не социалистическое, а доисторическое, пошутил Георгий.
Но Ильин шутки не поддержал; он вдруг нахмурился:
Есть правда одно.., Нет, два ограничения. Первое то, что у нас всего два компрессора
Так отведи от каждого по несколько шлангов!
Совет дилетанта в строительстве настолько поразил Ильина, что он даже забыл на время о второй проблеме; ухватившись за рукав Арчелия, он беззвучно шевелил губами, очевидно считая в уме, насколько вырастет выпуск стройматериалов, и какая при этом будет экономия ГСМ. Валерий Николаевич забыл сейчас и про калькулятор в руке, и про собеседника, которого он теребил за обшлаг куртки. Георгий напомнил о себе покашливанием.
Да, вспомнил комендант, вторая проблема верблюды. Точнее верблюдицы. Больно медленно они ходят. Конечно, расход жидкой пластмассы невелик, но за компрессорами им никак не угнаться. Тем более с приспособлением имени профессора Арчелия.
Оба довольно расхохотались; веселья добавил «изобретатель»:
А ты им верблюдицам перчику под хвост. Или Игнатову кнут потолще и подлиннее выдай.
Ага, и сам же этим хлыстом по спине и получу, не согласился с таким рацпредложением Валерий, по-моему, Роман Петрович своих горбатых друзей любит больше, чем людей.
Женить его надо, предложил опять Арчелия, сразу на мир другими глазами будет смотреть.
Это да, согласился комендант, очевидно вспомнив, что и он, и его собеседник прибыли в этот мир со своими половинками (а сам Валерий сразу с двумя), но проблемы доставки это не решит. А возить по тонне трактором командир не разрешит.
По тонне не разрешит, согласился Георгий, а по десять тонн? Сделай из пластика цистерну да хоть кубическую и вперед.
А герметичность? Впрочем, стало видно, что заработала инженерная мысль, сообразим какие-нибудь мембраны с односторонней проницаемостью
Ильин убежал к лаборатории, а профессор Арчелия принялся обкатывать на губах зацепившее чем-то сознание фразу: «Односторонняя проницаемость». Он открыл крышку улья и вместе с горестным возгласом улетели в пространство и эта фраза, и все проблемы коменданта, которыми тот недавно щедро делился с профессором.
Пчелиная семья была мертва. Все и матка, и рабочие пчелы, и немногочисленные по случаю начала сезона медосбора трутни, и даже понимал Георгий детки в расплоде, тоже сейчас немногочисленному по той же самой причине. И соседний улей был таким же безжизненным. Но третий и четвертый (профессор едва не запел и заплясал) были живы! Пчелы деловито гудели, и Арчелия даже не обиделся на ту, что ужалила его за небрежный жест пальцем, придавивший насекомое.
Обычно он был весьма аккуратным; с пчелами ладил без всяких дымарей и защитных сеток. Теперешнюю свою ошибку Георгий объяснял только реакцией на гибель половины пасеки. Та самая сила, о которой думал с утра Арчелия, настигла ни в чем не повинных пчел уже здесь, в новом мире, через полмесяца после катаклизма.
Погибли как раз те ульи, которые он не успел обработать от варроатоза. Два других радовали своей жизнеспособностью не менее удивительной, чем то обстоятельство, как стремительно и безжалостно клещи Варроа погубили две семьи.
Профессор осмотрел два живых улья; подумал не стоит ли еще раз обработать бипином, небольшой запас которого он хранил.