Точно, поддержала его Таня-Тамара, и маски эти им надоели. Посмотрите вон на того парнишку.
Командир проследил за направлением ее пальца. Рядом с младшим великаном, теперь небрежно поигрывающим своим «молотком» и не сводящим взгляда от разведгруппы, стоял еще один парнишка вдвое меньший размерами. И этот, как видно, свою маску сбросил окончательно. На круглом лице играло жгучее любопытство и он явно был не против подойти познакомиться. Вот только взгляды, которые он бросал на великанов на молодого соседа, а пуще того на старика, застывшего мрачной скалой посреди своего племени, показывали без их разрешения этот малыш не сделает вперед ни шагу.
А разрешения такого не будет, понял командир, всмотревшись, в свою очередь в лицо старого вождя, изборожденное глубокими морщинами, и все-таки он на кого-то похож; может я картину какую видел или статую?
Вниманием тем временем опять завладел молодой великан.
Хо! крикнул он громко, и добавил несколько каркающих звуков.
Перевести эти слова если это действительно были слова не мог даже профессор Романов. Но и без перевода было понятно это вызов. И среди людей нашелся смельчак, принявший его. Марио, конечно. Кудрявцев не стал останавливать парня, только предупредил:
Ты там осторожней, с кувалдой. Не смотри, что она тяжеленная этот громила ей как тросточкой может работать.
Ничего, засмеялся итальянец, меня уже били по голове дубинками. Живой, как видите.
Ирина дернулась было вслед за мужем, но ее задержала рука командира, а больше его команда:
Ничего, засмеялся итальянец, меня уже били по голове дубинками. Живой, как видите.
Ирина дернулась было вслед за мужем, но ее задержала рука командира, а больше его команда:
Оксана, Бэйла страховка. А ты, он повернулся к Ильиной, дай мне одну обойму.
Ирина, не сводя глаз с Марио, вытянула из подсумка обойму с патронами к «Вепрю» и положила ее на ладонь полковника, который, благодарно улыбнувшись, начал их выщелкивать. Марио и его соперника он, конечно же, не выпускал из виду. Потому и кивнул еще раз, когда неандерталец вдруг издевательски ухмыльнулся и отбросил свой молот в сторону. Туда тут же метнулся его мелкий напарник; теперь его лицо заполнял неприкрытый ужас видимо, это орудие было для дикарей священным. Вот и лицо старого вожака совсем закаменело, и любопытство на многих других лицах опять сменило скудоумие.
Гигант теперь ухмылялся так, словно понял, что вместо чемпиона мира против него выставили третьеразрядника причем в юношеской категории. Этой пренебрежительностью Марио и воспользовался. Он не стал жать, пока зрители оценят, насколько неандерталец выше него (а выше он был на голову) и шире в плечах тут итальянец мог поспорить с дикарем, но только плечи эти были разные: мощные, тренированные и гладкие у итальянца и узловатые, несокрушимые без всяких тренировок у дикаря. И кулаки у противников были сопоставимы только по размерам. Сравнивать же их крепости и стремительность полковник все же поставил бы на неандертальца.
А тот словно не ждал от Марио никаких неприятностей. Даже выпятил вперед обнаженный живот бей! И Грассо ударил с размаху, прямой правой; готовый добавить потрясенному сопернику с левой, и опять правой, и И здесь правила бокса не сыграли. Потому что первый удар пришелся словно в каменную стену. Стена эта не шелохнулась, а Марио даже поглядел недоуменно на свой кулак; вроде даже собрался подуть на него. Разве можно позволять себе такое в поединке!?
Несокрушимая неандертальская стена исторгла из себя конечность тоже правую руку, даже не зажатую сейчас в кулак, и так открытой ладонью буквально смела итальянца в сторону. Это был чистый нокаут. Дополнительного удара не требовалось, но дикарь сделал шаг в сторону поверженного соперника и в недоумении остановился.
Потому что перед ним выросла; нет, так про крепкую, но совсем невысокую фигуру тайского чемпиона сказать было нельзя. Перед дикарем возникла фигура Самчая. Неандерталец даже помотал головой; может он принял его за своего спутника? Но нет вон коротышка, прижимает в стороне к себе молот.
Самчай паузой гиганта не воспользовался; может тоже понял, как и Кудрявцев, что эта небрежность дикаря к противнику мнимая; что тот оценил и плавные движения чемпиона, и его уверенную, чуть снисходительную улыбку, и вот это движение ладони тайца: «Давай, мальчик, нападай!».
На «мальчика» дикарь не был согласен. Коротко взревев, он сделал обманное движение влево, нанося одновременно еще один удар правой ладонью точно такой же, что снес недавно Марио, словно пушинку. Итальянец уже сидел в сторонке, тряся головой; вокруг него с какими-то тряпками в руках кружили Таня-Тамара и Люда Николаева.
Ничего, усмехнулся командир, сейчас перекусит вон сколько сюда еды натащили и придет в себя.
А чемпион тем временем изящно поднырнул под удар и нанес свой акцентированный и страшный ребром ладони по печени неандертальца, если конечно у них она там располагалась. Наверное располагалась, потому что снисходительное выражение лица дикаря как-то сразу сменилось болезненным, а больше удивленным: наверное его никогда так не били.