«ЧЕМ ПРОЩЕ СТИХ, ТЕМ ОН ТРУДНЕЕ»
«КЛАССИЧЕСКИЕ РОЗЫ» были написаны в 1925 году и вошли в сборник стихов того же названия, выпущенный в 1931 году в Белграде.
Вряд ли можно назвать случайным рождение этого шедевра. Тема утраченной родины становится одной из главных в творчестве поэта полубеженца, полуэмигранта.
Эпиграф к стихотворению первая строфа мятлевской элегии. Чисто формально оно пересекается с «розами» К.Р.: три строфы, три времени были, ныне, будут.
Но лаконизм, простота, ясность соединены с такой глубиной мысли; трагизм с таким светлым оптимизмом, что к этому небольшому стихотворению хочется возвращаться снова и снова. Стихи положены на музыку уже в наше время (композитор Олег Иванов) и вошли в репертуар лучших современных исполнителей.
В стихотворении Игоря Северянина собственная судьба поэта переплетена с судьбой страны, его родины, неотделима от нее. В нем и грусть по ушедшему, когда в сердцах людей роились ясные грезы, и короткая констатация трагических перемен в стране. Цветы превратились в «розы воспоминаний о минувшем дне». Кстати, розы эти не увядшие; они также хороши и свежи, как раньше.
Проходит время, и появляется надежда на возрождение страны. «ВЕРНУТЬСЯ В ДОМ РОССИЯ ИЩЕТ ТРОП»
Но самому поэту уже нет места в этом новом доме. Как многие творцы, он предчувствует свою кончину. И снова поворот его не будет, но страна не отвергнет поэта. Она помнит о нем, любит его и достойно почтит его память.
«КАК ХОРОШИ, КАК СВЕЖИ БУДУТ РОЗЫ,
МОЕЙ СТРАНОЙ МНЕ БРОШЕННЫЕ В ГРОБ!»
Эти строки выбиты на могильном памятнике поэта, которому не грозит забвение, на Александро-Невском кладбище в Таллине.
V
Все любители поэзии, без сомнения, должны быть признательны И. Мятлеву за то, что свое элегическое воспоминание о рано оставившей его возлюбленной он начал такой проникновенно-щемящей строкой.
Эта строка, вдохновившая И. С. Тургенева, сопровождает горькие размышления писателя об уходящей жизни тихой печальной мелодией и придает «Стихотворению в прозе» лиризм и поэтичность.
Конкурсный опыт К.Р., поэзия которого грешит вторичностью и изобилует «общими местами», интересен, однако тем, что автор воспротивился минорности строки и попытался повернуть ее на мажорный лад, «не дал розам увянуть». И в этом смысле предварил северянинские «классические розы», ставшие, по моему мнению, апофеозом, строки
«КАК ХОРОШИ, КАК СВЕЖИ БЫЛИ РОЗЫ»
Молитва
В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
В этом удивительном произведении Михаил Юрьевич Лермонтов не приводит текста молитвы, не называет того, к кому она обращена. Читателю представляется возможность воссоздать в своем воображении моление, в котором «созвучье слов живых» дышало бы святостью, обладало силой благодатной.
Само по себе обращение к литературному жанру молитвы представляется явлением необычайным. Поэт беседует не наедине со Всевышним, поверяя ему свои сомнения и упования. Не повторяет слов молитвы в Божьем храме вместе с другими молящимися. Но исповедально обращается к миру себе подобных, им адресует поэтические страницы, доверяет свою боль, переживания, надежды и ожидает понимания, поддержки и ответного сочувствия.
Дмитрий Веневитинов (1805 1827), активный деятель кружка «любомудров», за год до своей ранней смерти обратился в стихах к невидимому хранителю души. Его желание, его чаяние уберечь свою обитель, свою душу от обольщения, лени, зависти, лжи и коварства, воспитать в ней «огонь возвышенных страстей» («Моя молитва», 1826).
Вот еще одна молитва М. Ю. Лермонтова. Она полна нежности и любви. Поэт вручает Божией матери, «теплой заступнице мира холодного», достойную душу невинной девы.
В тяжелые для России годы Первой мировой войны голоса русских поэтов вливаются в общий хорал молитв русских людей о жизни воинов, о победе на поле брани.
Такова «Молитва матери» Сергея Есенина, в которой соединены и тревога за жизнь солдата, и гордость за его ратный подвиг.
Поистине трагического звучания полна «Молитва» Анны Андреевны Ахматовой. Ради Отечества поэтесса готова на непомерные жертвы: ей не страшно перенести годы недуга, потерять друга и даже ребенка, лишиться своего «таинственного песенного дара», лишь бы
Туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
В шестидесятые годы ХХ столетия Булат Шалвович Окуджава создал свою «Молитву Франсуа Вийона». Обращение к Господу, прозвучавшее от имени поэта средневековой Франции с подкупающей подлинностью интонаций Вийона, оказалось понятным и близким нашим современникам.
Это он, вечно голодный бездомный Франсуа, просит дать «каждому, чего у него нет». Это он, изгнанный отовсюду и немало претерпевший от сильных мира сего, смешивает сарказм с великодушием: «дай рвущемуся к власти навластвоваться всласть». И кто, кроме автора «Баллады повешенных», мог обращаться к Всевышнему с казалось бы недопустимой просьбой: «Каину дай раскаянье!»
Поистине единые устремления и гуманизм высокого поэтического духа не знают границ времени и пространства, преодолевают национальные и конфессиональные различия.