Тебе, Огюстен, надо приложить много усилий, чтобы покорить Беранж, она не дурочка. Но я уверена, что при верном подходе ее можно убедить.
— Верном подходе, Маргерита?
— Беранж очень ценит богатство, — улыбнулась Мэгги.
— О, понимаю! — Лицо Огюстена просветлело. — А у меня денег много.
— Да. Возможно, если ты бросишь к ее ногам…
— Я засыплю ее подарками, драгоценностями, мехами, цветами!
— Полагаю, ты нашел абсолютно верную дорогу к ее сердцу.
— Если ты считаешь… И все-таки я не могу не задуматься… Как обстоят дело с твоим сердцем, Маргерита? Знаю, моя глупая исповедь его не разбила, но мне хотелось бы видеть тебя счастливой. Твой герцог… ведь его, а не меня ты всегда любила… сможет ли он сделать тебя счастливой?
Мэгги ответила что-то с беспечной небрежностью, однако потом, сидя в кебе, нанятом Огюстеном, мысленно повторяла слова бывшего жениха. Как обстоит дело с ее герцогом? Сможет ли он сделать ее счастливой? Вспоминая ночь, проведенную вместе, она верила, что сможет… с величайшей легкостью. И не только в постели.
Но сможет ли она сделать счастливым его?
Глава 37
Ноги в атласных туфельках на высоких каблуках подкашивались от усталости, щеки ломило от улыбки, которой она не позволяла сойти с лица, правая рука ныла от рукопожатий поклонников искусства. Но было очень приятно выслушивать похвалы ее таланту! Правда, Мэгги заботило мнение лишь одного человека, который пока не явился.
Неужели он не придет? Единственным утешением пока оставалось сообщение Хилл о полученной из Ролингз-Мэнор записки. Визит к родным, конечно, вызван необходимостью, Джереми обязан был туда поехать. И все же расстаться с ней так надолго!
Хотя… он ведь уехал только вчера, а она тоскует, словно влюбленная школьница. Ну и что, если Джереми не успел вернуться к открытию ее выставки? Ну и что, если он вообще не вернется? Будут в ее жизни и другие мужчины…
Однако внутренний голос шептал ей всю ночь, что не будут. Для нее существует лишь он.
Мэгги ошибалась, говоря себе, будто никто не покинет свой теплый дом, чтобы взглянуть на «картинки». Выставка привлекла многих любителей и покровителей искусства, которым погода отнюдь не помешала. Хорошенькая, специально нанятая служанка принимала у входа в галерею их плащи и накидки, выдавая каждому пронумерованный диск. К тому же Опостен позаботился, чтобы шампанское лилось рекой, на серебряных подносах непрерывно разносили тарталетки с запеченными устрицами и грибами, поэтому никто из гостей не спешил уходить. За час после открытия красные бархатные ленточки, означавшие продажу, были пришпилены более чем у половины ее незаказных работ.
К восьми часам Мэгги пожала руки сотне посетителей, но того, кого она ждала, среди них не было. Вдруг он вообще не приедет? Галерея закрывается через час, ее увезут на какой-то праздничный ужин с Огюстеном и его друзьями. Интересно, как отнесется Джереми к известию, что она больше не обручена? Сделает ей предложение второй раз? Или рассчитывать на него слишком уж самонадеянно? Может, теперь предложение должна сделать ему она? Пожалуй, это будет справедливо.
Но уверена ли она, что сумеет сделать его счастливым? Впрочем, не важно. Он не придет. Видимо, случилось нечто ужасное. Возможно, поезд из Йоркшира потерпел крушение или его экипаж перевернулся… А может, таинственному убийце наконец удалось серьезно ранить герцога, и он сейчас мечется в бреду, повторяя ее имя?! Лихорадочно схватив с подноса бокал шампанского, Мэгги выпила его залпом, и тут ей пришла в голову еще более жуткая мысль.