По приезду оказалось, что провинциалы строители: каменщики и плотники, не знали и впервые попали на строительство монолитно-бетонного дома. Уже стоял первый этаж небольшого двух подъездного здания. Нужно было из арматуры скручивать каркасы для стен, арматуру вязали проволокой, потом огораживать каркасы щитами и заливать бетоном. Всем пришлось переквалифицироваться, учились «находу».
Плотникам, правда, работа нашлась и по их специальности: изготовлять из фанеры коробки на окна, на двери, и на отверстия для канализации, и маленькие, для розеток электричества. Их, коробки, ставили в опалубку стен вплотную к щитам. Чем и занялся плотник Михаил.
Бригада работала от темноты до темноты, им сказали: чем быстрее закончат этаж, тем быстрее им заплатят. Жилье было действительно в ««общежитии», устроенном в заброшенном здании закрывшегося в начале 90-х завода. В административном здании с проходной, по длинному коридору второго этажа двери кабинетов. Из кабинетов устроили комнаты общежития: в них поставили двухъярусные кровати, тут же была поставлена электрическая плита для приготовления пищи, выданы были чайники.
На работу ходили пешком, почти строем, рано утром шли по улицам пригорода, пугая прохожих. И на работе устроена была столовая в вагончике, выделен был повар и к нему помощник, которые ходили и закупали продукты на местном рынке и готовили обед. Деньги на продукты получал бригадир, поставленный от фирмы-посредника. Условия были не очень хорошие. Но еще хуже оказалось, что за все надо было платить, о чем им не сообщали до самого конца.
Этаж дома с горем пополам они залили, построили. Но из-за того, чтобы закончить, задержались на 25 дней, вместо 15, обещанных фирмой, смены так и не приехало. Когда же, наконец, был день расчета, получки, деньги привезли в общежитие с охраной омоновцами, омоновцы охраняли бухгалтера фирмы и их работников. Скандал случился довольно большой. Им выдали меньше половины от обещанной зарплаты: высчитали за проживание в общежитии и за питание. И домой их никто отвозить не собирался, нужно было добираться своим ходом. Скандал устраивали особо ретивые рабочие их бригады прямо в общежитии. Но омоновцы «выперли» всех из общежития, которое закрывалось, как было объявлено, аренда помещения не была оплачена фирмой.
Так наш Михаил Антонович оказался на вокзале, в большом городе. Тут было много рабочих «попавших», «кинутых», с которыми он познакомился. Он услышал более страшные истории: как рабочих грабили, избивали и отбирали последние заработанные деньги, выгоняя из вагончиков, в которых жили они прямо возле объектов строительных. Еще хорошо, что он легко «отделался», и кое какие деньги всё же получил.
Трудное было время.
Михаилу, как бы, повезло встретить хорошего человека, который ему помог устроиться в большом городе в настоящую строительную организацию.
Часть 3. Андрей Ефимович Скучный
В молодые годы Андрей Ефимович жил и работал очень усердно. Он принимал участие во всевозможных новшествах и постепенно сделал себе карьеру. Начинал с прораба, потом учился на заочном в Политехе, вечерами сидел над книгами, и стал-таки инженером-строителем. А потом придумал скупать акции предприятия у рабочих увольняющихся и уходящих на пенсию, так он вошел в Совет директоров Строительной организации и был одним из ведущих инженеров.
И всё было хорошо в его жизни, только за всей суетой в своей карьере, которой он посвящал всё свое время, он не замечал людей окружающих, близких и родных.
А родные уходили из жизни и все незаметно, как бы «между прочим» для него. Уходили дяди и тети, на похоронах которых он присутствовал только по формальному, убегая «по делам». Так, во время похорон отца он так и не отдал «последнего целования» перед закрытием гроба и опусканием его в могилу: ему позвонили, и срочно, с кладбища, он уехал на совещание, где обсуждали очередной выигранный тренд на строительство крупного объекта. Гроб отца заколотили, и опустили в могилу и закопали без Андрея Ефимовича. Мать ему пыталась несколько раз потом поставить в упрек. Но сама она быстро высохла, сдала и умерла через год после смерти отца. Так остался Андрей Ефимович один одинешенек.
Но в жизни ему всегда было «некогда», он был занят. Читая много технической литературы, он читал еще много литературы художественной, любил и философию и фантастику. В редкие минуты отдыха, дома, он сам про себя философствовал и рассуждал, и даже пытался что-то записывать: типа эссе (читал Мишеля Монтеня).
«Да и зачем мешать людям умирать, если смерть это нормальный и законный конец эволюции природы? Что из того, что старый, измученный болезнями человек проживет лишних пять лет? Только принесет он страдания и беспокойство окружающим его родным и близким! Вот, вроде бы, всякие философии говорят и учат, что страдания ведут человека к совершенству. Но это всё бывает связано с мифами религиозными. До сих пор половина человечества мечтает о счастье в загробном мире, а реальность мира не такова, чтобы жить только мечтами и всё время, печалясь и страдая, поминать близких умерших, то будет не жизнь. Даже бактерии и мелкие амебы живут одномоментно, сегодня и сейчас. Весь животный мир Земли живет, забывая про смерть!».