Не только удостою, но дабы принести извинения за то, что не смог пригласить вас на этот тур, прошу отдать мне все остальные танцы, с улыбкой поклонился девушке молодой человек.
Все право слишком! Но следующий тур ваш!
Однако следующего тура у молодых людей не случилось. С первыми аккордами император подошел к Бибиковой и слегка склонил голову. От такой неожиданности даже бойкая Варенька пришла в замешательство. Сначала она танцевала в полуобмороке. Затем оправилась, смеялась шуткам монарха и живо отвечала на его вопросы. После окончания тура пошли отдельные танцы. Перед каждым из них перед Бибиковой возникал то генерал, то сановник, то лихой гвардеец из царской свиты. Чернышёву достался лишь один танец и то после того, как императорская чета покинула бал.
Девицам нельзя верить. Красивым вдвойне, с шутливой укоризной сказал Чернышёв Вареньке. В компенсацию за потерянное удовольствие прошу отдать мне все остальные танцы.
Увы, Александр Иванович, ответила девушка. После этого танца мы уезжаем. Маман устала
Могу ли я увидеть вас завтра?
Завтра нет. Маман не любит, когда к нам являются молодые люди без ее приглашения. Приезжайте через три дня. Вы знаете: у нас по четвергам чай для молодежи.
Через три дня в дом Чернышёвых явился царский фельдъегерь. Он вручил Александру рескрипт о его назначении камер-пажом и передал повеление императора незамедлительно выехать в Санкт-Петербург.
Сегодня же, уточнил служивый.
А ведь мы могли бы стать неплохой парой, вынырнул из воспоминаний старик. Впрочем, что Господь ни делает все к лучшему.
По пути в Италию Александр Иванович заехал в Москву. Он нанес визит Вареньке. Худенькую как тростинку девушку невозможно было узнать в грузной седовласой старухе матери троих детей, бабушке дюжины внуков и прабабушке пары правнуков. Через полгода службы в столице Чернышёв узнал, что Варенька вышла замуж, за переведенного в Москву из провинции крупного чиновника, не то князя, не то графа. Молодой человек даже не огорчился этим. У него уже началась своя жизнь.
Глава 2
Петербург поразил Чернышёва своим великолепием, чопорностью и надменностью. По сравнению с разухабистой, простецкой и чуть безалаберной Москвой это был совершенно другой мир. Именно не город, не часть великой державы, а целый мир. Даже уличные торговцы здесь были другими: степенными, не заискивавшими перед покупателями, и если обманывавшими то в меру не беспредельно, как в Первопрестольной. Другим миром по сравнению с Москвой был высший свет. Не случайно хлебосольные, разудалые москвичи, попав в него, быстро перенимали холодность и высокомерие петербургских аристократов.
Здесь, как нигде надобно быть очень осторожным в словах и суждениях, напутствовал молодого человека Александр Борисович Куракин, во дворце которого остановился Чернышёв. Не там поставленная в разговоре запятая может привести к интригам против тебя. Такие сплетни распустят, что на сто лет вперед хватит. Будут при каждом удобном случае клеветать на тебя государю
По-моему император мудр не по летам. Сумеет отличить зерно от плевел, возразил Чернышёв.
Эх, Сашенька! Царь-батюшка умен, да капля камень точит. Скольким порядочным, преданным людям наши светские львы и львицы шеи свернули. Оговорив, устранили их от императорского двора. Словом, держи ухо востро!
С первых минут пребывания в Зимнем дворце Чернышёв ощутил пристальное внимание дам. Сразу нескольких фрейлин вызвались учить его придворному этикету, светским манерам, навыкам услужения императрице, в свиту которой определили юношу. Молодые, чуть старше его женщины, словно ненароком касались грудью, поглаживали, прижимались. За чаем для пажей и фрейлин Александр почувствовал, что сразу три ножки гладят его крепкие, затянутые в шелковые чулки икры.
Во время послеобеденного отдыха императрицы пажи приступили к занятиям по фехтованию. Чернышёву не было среди них равных. Краем глаза он заметил, что с балкона, тянувшегося вдоль зала, на него с восторгом смотрят три молодые дамы. Вечером он помогал им готовить постель для государыни. Затем двое из них остались дежурить в покоях Елизаветы Алексеевны. Третья же попросила молодого человека проводить ее.
Никак не могу привыкнуть к верхним этажам Зимнего, прощебетала она и впилась долгим поцелуем в губы Чернышёва.
Не прерывая поцелуя, фрейлина толкнула дверь в свою комнату. Целуясь, парочка добралась до кровати. Дама распласталась на ней. Александр стянул с себя короткие штаны до колен кюлоты и опустился на прелестницу. В Москве ему приходилось иметь дело с дворовыми девушками. Маменька для вида выказывала неудовольствие, но при этом говаривала: «Пусть со своими, здоровыми потешится. Все лучше, чем по борделям шляться, и не дай Бог, какую-нибудь гадость подцепить!» Девушки всегда были довольны. Осталась довольной и партнерша Чернышёва.
Как было славно с тобой! Не то, что с моим старым олухом мужем. Помоги раздеться!
Отчего же вы столь не ласковы к супругу, сударыня? улыбнулся Александр, расшнуровывая корсет.
Супруг мой стар и немощен как мужчина. Ему за шестьдесят. Кроме того, сейчас он далеко в Швеции. Служит там послом ответила дама, сбрасывая юбки.