– В уголках его губ дрогнула еле заметная улыбка. – Я знаю, что ты этого хочешь. А мне так холодно…
Аманда подумала, что для того, кто находится без сознания, он слишком силен. Она крутилась и изворачивалась, но он лишь крепче сжимал ее в объятиях.
Долгая бессонная ночь отняла у нее все силы, и она отказалась от дальнейшего сопротивления. К тому же объятия этого мужчины доставляли ей удовольствие. К слову сказать, с ней прежде никто никогда так не обращался. Несмотря на то что он называл ее Анджелой, его руки согревали и успокаивали ее.
Аманда смирилась с неизбежностью, прилегла рядом с ним на кровать, подтянула к себе плед из кресла и, уткнувшись в плечо незнакомца, заснула безмятежным сном.
* * *
Джеку снился сон. Он был в церкви, и ангел в прозрачном белом одеянии кружил у него над головой, распевая гимн под аккомпанемент золотой арфы. Лицо ангела было скрыто вуалью, но голос этого неземного создания действовал на него умиротворяюще.
И вдруг оказалось, что это вовсе не ангел, а его невеста… идет к алтарю в платье с длинным шлейфом, покачивая головой в такт торжественному маршу.
Он стоял у алтаря и ждал… и обливался липким потом… и содержимое его желудка мягко колыхалось, как сливки в маслобойке. Он оттянул пальцем тугой воротничок, чтобы глотнуть воздуха. Он задыхался, но не мог заставить себя дышать, потому что не пройдет и минуты, как он будет необратимо женат. Женат. Женат!
Он сделал отчаянную попытку проснуться, разорвать черную пелену бреда, пока не поздно… пока он не оказался в расставленной пастором ловушке.
Чернота постепенно превращалась в серый туман, сквозь который стали пробиваться пятна света, но открыть глаза не было никаких сил. Веки налились свинцом, горло пересохло, как охапка соломы, долежавшей до зимы, а в висках стучал барабан с монотонностью похоронного марша.
Наверное, он слишком много выпил накануне… да еще и веселился всю ночь напролет. Теперь приходится за это расплачиваться. И когда только он научится умеренности?
С огромным трудом он разлепил веки и сощурился, оттого что в глаза ему сквозь тонкую шторку на окне бил солнечный свет. Похоже, он находится в комнате какой-то дешевой гостиницы.
Постепенно глаза его привыкли к яркому свету, а вслед за этим к нему вернулись и остальные чувства. Он вдыхал запах свежего постельного белья и еще чего-то сладкого и волнующего. Очень похожего на запах… женщины.
Он скосил глаза и сразу обнаружил источник этого запаха. Он исходил от волос… светлых и пушистых, копна которых лежала у него на плече.
Его дедуктивные способности, как оказалось, не были полностью утрачены под воздействием алкоголя, и он сообразил, что под волосами должно находиться лицо, а еще ниже – тело. Оставалось надеяться, что и то, и другое очаровательно.
Он нахмурился. Ему никогда не изменял вкус в том, что касалось женщин, но, убей Бог, эту он вспомнить не мог. Поежившись, он стал ждать, когда к нему вернется память. Это было не первое утро в его жизни, когда он просыпался полностью лишенный мыслительных и прочих способностей.
Впрочем, одна из его способностей, похоже, не утратилась. Под одеялом он был совершенно голый и… возбужденный.
Женщина, которую он держал в объятиях, была одета и лежала поверх одеяла, что казалось странным, но он готов был дождаться объяснений. Тем более что теперь он с радостью повторил бы то, что они уже наверняка делали и чего он, к сожалению, совсем не помнил.
Он склонился и поцеловал ее в макушку, но этот легкий наклон головы почему-то причинил ему острую боль и заставил поморщиться.
– Черт бы побрал эту выпивку, – процедил он сквозь зубы.
Боль постепенно утихла, но он решил, что пока безопаснее шевелить руками, нежели головой.