От его жаркого взгляда у Кэрли закружилась голова. Господи, они думали об одном и том же!
— Да… — прошептала Кэрли. — Я буду ждать тебя там.
Глава 14
Кэрли боялась поднять глаза на мать и тетку Рамона. Она направилась в спальню, радуясь тому, что в этом доме толстые стены. В комнате она торопливо сняла платье, чулки и туфли. Калифорнийские женщины из высшего общества одевались по-европейски, как и американки. Только в горах Кэрли носила простую крестьянскую одежду.
Сегодня на ней было хорошее платье, но девушке хотелось встретить Рамона в чем-то другом. Впервые она порадовалась тому, что дядя купил ей много нарядов.
Открыв массивный дубовый комод, Кэрли протянула руку к нежной батистовой ночной рубашке. Шелковая пробуждала воспоминания о той ночи.
Она надела батистовую рубашку с длинными рукавами без декольте, быстро застегнула пуговицы, распустила волосы, расчесала их, заплела косу и подошла к кровати. Откинув цветной плед, прикрылась простыней так, чтобы расшитое цветами отверстие находилось в нужном месте.
Правда, Кэрли это казалось немного глупым. Ведь Рамон уже видел ее обнаженной. Но она не знала испанских обычаев и была готова сделать все, чтобы порадовать мужа.
Уменьшив огонь в лампе, Кэрли замерла в ожидании. Вскоре она услышала в коридоре шаги, дверь распахнулась, в комнату вошел Рамон, заслонил собой луну, и Кэрли почти не видела его лицо при тусклом свете лампы. Он на мгновение застыл, ибо, конечно, думал, что жена и сегодня будет вести себя как шлюха.
Пока он молча раздевался, на Кэрли накатывали горячие волны.
Кровать прогнулась под ним, когда он лег и обнял жену.
— Я скучал по тебе, дорогая. Я поступил глупо, покинув тебя.
Рамон поцеловал Кэрли, прежде чем она успела ответить ему. От его жаркого поцелуя у нее помутилось сознание. Господи, ей будет труднее, чем она думала!
Она ответила на его поцелуй, позволила языку Рамона проникнуть в ее рот, но не коснулась его своим языком. Кэрли лежала на его плече, но не прижималась к мужу, как прежде, хотя ее тело неистово стремилось к этому.
Он коснулся рукой ее волос и замер.
— Мне больше нравится, когда они распущены. — Рамон стянул скреплявшую косу резинку, и волосы рассыпались по ее плечам.
Охваченная волнением, она заставила себя откинуться на спину, уставилась в потолок и принялась считать массивные дубовые брусья. Рамон склонился над ней, обхватил ее груди и начал целовать их через ткань. Кэрли казалось, что ее тело лижут языки пламени.
Господи! Она не отрывала глаз от потолка, пытаясь думать о чем-то постороннем. Но в ушах стучала кровь.
— Сними рубашку, — потребовал он, начав расстегивать пуговицы. — Я хочу видеть тебя обнаженной.
— Но…
Этого нельзя было позволять ему. Он обращался с ней как с gringa! Рамон не сказал бы этого настоящей испанке. Кэрли почувствовала горькую обиду, поняв, как он относится к ней. Рамон снова поцеловал жену, провел языком по ее губам, потом проник в ее рот. Трепеща от желания, она думала о соск1а, которую подали на ужин, о каком-то сложном рецепте старухи — только не о Рамоне.
Рубашка разорвалась, и это отвлекло Кэрли от ее мыслей.
— Я хочу видеть тебя обнаженной, — строго повторил Рамон. Нет, таким тоном он не говорил бы с настоящей испанкой. Обида снова заполнила душу Кэрли, укрепив вместе с тем ее решимость.
— Думаю, мне лучше остаться в ночной рубашке. — Ее слова прозвучали с достоинством. — Я охотно подниму ее для тебя, если хочешь.
Она решила попросить его воспользоваться отверстием в простыне, но что-то остановило ее. Однако намерение вести себя как испанская леди, доставить ему удовольствие и заслужить при этом уважение осталось непреклонным.
Он раздраженно встряхнул ее за плечи:
— Мне следовало догадаться раньше.