Председатель
Интернационального Союза писателей,
драматург
Александр Гриценко
Лев Болдов
Пётр Анциферов и Лев Болдов, 2012 г.
Юлия Долгополова
ЯЛОС берег любви и памяти
Греческое слово «ялос» «берег» обычно связано в представлении крымчан с легендой об основании Ялты. На протяжении своей истории город остается в памяти многочисленных гостей берегом солнца, радости и вдохновения. Не случайно в таких местах обретают свой приют талантливые люди и рождаются новые творческие проекты. В 2011 году замечательным московским поэтом Львом Болдовым вместе с ялтинцем Джемали Чочуа была задумана новая творческая организация Ялтинский Литературно-общественный Союз (ЯЛОС), а также музыкально-поэтический фестиваль с тем же названием. С этого времени Международный музыкально-поэтический фестиваль «Ялос» проходит в Ялте каждую весну. В этом, 2016 году, он был посвящен памяти поэта Льва Болдова.
Лев Болдов впервые увидел Ялту в 2005 году. С этого момента он стал «ялтинским москвичом»: приезжал в наш город ежегодно, обретая с каждым разом все больше друзей и почитателей. Крым щедро предоставлял поэту площадки для выступлений: Коктебель, Феодосия, Симферополь, Севастополь, Евпатория, Щелково, Алушта и, конечно, Ялта. Чаще всего Лев Болдов выступал с творческими вечерами в литературных музеях и библиотеках. Великие писатели прошлого таким образом приняли его в свой круг. Со временем Ялта, овеянная славой Чехова, Бунина, Толстого станет главным городом его жизни: здесь он, как булгаковский Мастер, найдет свою любовь, дом и вечный приют. Крымчане хорошо знают и любят творчество
Л. Болдова. Он известен и как прекрасный исполнитель чтец, талантливый музыкант, автор 8 поэтических сборников, член Союза писателей Москвы, лауреат премии «Эврика!» (2006), лауреат первого Волошинского поэтического фестиваля в Коктебеле (2003), лауреат многочисленных музыкально-поэтических фестивалей и конкурсов. К сожалению, последний, наиболее полный сборник произведений, который он успел отредактировать лично и символически назвал «Полет», увидел свет уже после смерти автора. Лев Болдов ушел из жизни в возрасте 45 лет 19 февраля 2015 года и похоронен в Ялте.
На память крымчанам поэт оставил не только десятки прекрасных стихотворений, навеянных крымской тематикой, в которых переплелись философские, гражданские и личные мотивы, но и замечательные песни, которые известны намного меньше, так как он редко исполнял их в концертах. Московский музыкант и поэт Петр Анциферов (19492016) учил в свое время Льва игре на гитаре, стал одним из самых близких его друзей и, может быть, поэтому смог пережить всего только на один год, день в день. Петру Алексеевичу посвящены 5 стихотворений Болдова, и учитель, в свою очередь, написал на стихи ученика 5 песен. Светлой памяти Льва посвящен был последний проект Петра Анциферова, осуществленный при участии ялтинской исполнительницы Нины Муртузалиевой. Это цикл песен на стихи Льва Болдова с музыкой автора и Петра Анциферова, записанный на диск. Название взято по имени одной из лучших песен Болдова «Пока, пока» Премьера этого музыкального проекта состоялась на открытии фестиваля «Ялос-2016» и стала общей данью памяти и признательности двум талантливым людям.
«В залитой светом казенной палате»
В залитой светом казенной палате
Старец библейский в больничном халате
С блеском ретивым в безумных зрачках
Шарик диковинный вертит в руках!
Пахнет карболкой и клюквенным соком.
Нянечка смотрит бдительным оком
За стариком, что, смеясь и грустя,
Вертит игрушку свою как дитя.
А на игрушке, цветной и влекущей,
Горы и реки, и тропиков кущи,
Питер, Чикаго, Париж и Бейрут!..
И человечки смешные снуют
Всё им неймется воякам, скитальцам.
Щелкает старец их скрюченным пальцем
И заклинанье бормочет под нос,
Не замечая с обедом поднос.
Полночь. По койкам больные уснули.
Нянечка дремлет с вязаньем на стуле.
Мается старец, уныл его вид,
И борода как мочалка висит.
Вертится шарик в руках его дряхлых.
Спичку поднес, и войною запахло.
Плюнул под воду ушел материк!
И, как ребенок, смеется старик.
Так год за годом сидит он в палате
Старый безумец в больничном халате.
Солнцем тоскливым сменяется мгла.
Вертится шарик в руках как юла.
А человечки беспечными стали.
Шутит над ними скучающий старец.
Метит, ласкает и давит, как блох.
Что ему, если есть справка, что Бог!
РУБИКОН, 1999
«В залитой светом казенной палате»
В залитой светом казенной палате
Старец библейский в больничном халате
С блеском ретивым в безумных зрачках
Шарик диковинный вертит в руках!
Пахнет карболкой и клюквенным соком.
Нянечка смотрит бдительным оком
За стариком, что, смеясь и грустя,
Вертит игрушку свою как дитя.
А на игрушке, цветной и влекущей,
Горы и реки, и тропиков кущи,
Питер, Чикаго, Париж и Бейрут!..
И человечки смешные снуют
Всё им неймется воякам, скитальцам.
Щелкает старец их скрюченным пальцем
И заклинанье бормочет под нос,
Не замечая с обедом поднос.
Полночь. По койкам больные уснули.
Нянечка дремлет с вязаньем на стуле.
Мается старец, уныл его вид,
И борода как мочалка висит.
Вертится шарик в руках его дряхлых.
Спичку поднес, и войною запахло.
Плюнул под воду ушел материк!
И, как ребенок, смеется старик.