Все потеряло цвет, поблекло, лишь ярким огнем горел Эрес. Я видел, как часто бьется его сердце, как он устал, как тяжело дышит. Я усмотрел даже раздражение и ярость, ощутил весь букет эмоций, принадлежавший ему. И тогда мне удалось осознать каждое движение, каждый шаг и поворот, каждый выпад и блок, весь набор движений, среди которых встречались и лишние, неотточенные, что естественно для нашего возраста. Я вышел из за грани уже зная, что станет делать мой противник. Поэтому я без труда поставил блок от обманного удара и впился взглядом в его глаза. Мне казалось, что это длится вечно, но на самом деле мы стояли так не больше мгновения, до того момента, как Эрес тряпичной куклой рухнул на землю в грязь. Я вновь хотел протянуть ему руку, но в круг зашел главный судья турнира отец Эреса и объявил о моей победе, после чего помог подняться своему сыну.
В итоге я занял третье место в турнире, и отец настоял на том, что бы я, спустя два года, когда мне исполнится пятнадцать, отправился на обучения в школу гвардии короля.
Но за это время произошли еще некоторые события, которые я хотел бы описать.
Когда мне было уже четырнадцать мы с мальчишками из нашей деревни, с которыми я почти перестал общаться, в силу большой занятости науками и фехтованием, в один из свободных дней направились в соседнюю деревню Ошх, затем, чтобы отлично провести время за игрой в прятки или с мячом. Поскольку у нас была большая компания, мы решили идти пешком, тем более что было раннее утро, и мы никуда особо не торопились, а сплавляться по реке вдесятером было хлопотно.
Кратчайший путь, это по лесным тропинкам рядом с рекой, откуда рукой подать до большого поля, а от него прямая дорога к развилке, через небольшой мост. Ошх там найти не сложно он располагается сразу у расхождения быстротечной Блеклы на два рукава. Мы шли, распевая какие-то веселые и не слишком умные песенки, нас это забавляло. Но вдруг тишину утра прорезал дикий крик. Я остановился, и мои товарищи тоже. Я почувствовал запах магии, и теперь не мог остановиться. Это было сладко и приятно, словно Инголдийская нуга, которую я пробовал лишь раз в жизни. Колдовство источало аромат, способный свести с ума.
Гол, куда ты?
Там кричат, нужно помочь! не думая, соврал я.
О какой помощи может идти речь, когда вдыхаешь такие благоухания, разве может что-то сравниться с запахом темной магии?
Там, откуда кричали, виднелся холм. Всем известно, что такие возвышенности это древние курганы, где захоронены старые короли. И всех детей с детства пугают этими гробницами, рассказывают сказки про приведений и призраков, ходячих скелетов и кровососущих тварей, а также о том, что они делают с зашедшими в курган. Все это выветрилось у меня из головы, мне казалось, что я шел на встречу своей жизни. Подбежав к входу в древнюю гробницу, я разочаровался. Кричала маленькая девочка, которую я, конечно, знал, она была из Шарла, ее звали Генез. Что она делала здесь, я не знал, но это меня не интересовало. Ее ноги были захвачены странными корнями, которые затягивали ее внутрь, и от них исходил то неповторимое благоухание. Я упал на колени и стал вдыхать его. Она смотрела на меня как на ненормального, и даже перестала кричать, видимо от удивления, что я не тороплюсь ее спасать.
Момент, когда запах опротивел, оказался для меня неожиданным, мир сделал перед моими глазами кувырок, и я не устоял на ногах, зажмурился, а когда открыл глаза, то вновь ощутил себя за гранью. В силу того, что предел разума не является ни физическим, ни даже метафизическим местом, он не имеет четких красок и границ, и каждый раз меняется в угоду колдуну. Нет, я не шагнул за черту возможного, лишь заглянул туда. И это пробудило во мне дремучую силу, заставившую меня достать кинжал, который каким-то непостижимым образом оказался у меня за поясом, и разрубить корни. Магия ушла из них, и они отпустили переломанные ноги. Я аккуратно взял Генез на руки, и понес в деревню. Я знал, что мальчишки играют сейчас в Ошхе, и им наплевать на то, что я пошел кого-то спасать, и даже на то, получилось у меня или нет.
Дорога была не очень долгой, но, учитывая, что я до того момента не таскал на себе тяжестей, мне казалось, что я никогда не дойду до деревни. Мы несколько раз останавливались, и на одной из таких стоянок я спросил ее о том, как она оказалась в такой странной ситуации. В тот момент все мои чувства были обострены до предела, и мне казалось, что я с легкостью отличу правду ото лжи. Позже мне разъяснили, что это иллюзия.
Я шла в Ошх, и последнее, что я помню это дорогу через поле. А потом я очнулась, когда мне в ноги вцепились эти корни, она готова была зарыдать, но держалась. Я не знал, насколько это больно переломанные ноги, поэтому тогда просто считал, что терпеть подобные муки не трудно. Но идти она совершенно не могла, поэтому продолжил нести ее на руках. Так, не особо торопясь, мы дошли до деревни к полудню. Я принес ее к дому ее родителей, но они оба работали в поле. Тогда я отнес ее к себе домой, где была моя мать. Отец, скорее всего, был на вырубке, не смотря на то, что сегодня был выходной.