Дорога начиналась к западу от нашей деревушки и уходила на север, где зловеще чернела опушка. Солнечные лучи не пробивались сквозь густые ветки елей, и из-за этого Белый торговый путь, зазванный так в честь белых мехов, которые привозили с севера острова, из Турентула, казался особенно опасным. Мне довольно долго удавалось идти незамеченным, поскольку по дороге то и дело сновали суетливые торговцы, ездили повозки, и я мог спокойно затеряться в толпе. Но когда мы въехали под тень многовековых деревьев, и люди остались там, в деревне, бесшумно шедший Каэдор сразу заприметил меня. Я попытался спрятаться, но колдуну ничего не стоило догнать и найти неопытного преследователя. Сначала он, похоже, подумал, что за ним следят, потому бесцеремонно приставил клинок к моему горлу, но, узнав меня, понял, в чем здесь дело, и, казалось, рассердился еще больше.
И тебе не стыдно, грязное отродье, бросать отца и мать? Разве для этого они потратили девять лет своей жизни, вскармливая и обучая тебя? Ты прекрасно знаешь, что они не богаты, и тебе в будущем надо будет помогать им, а ты решил убежать! Если в тебе осталась хоть капля совести возвращайся!
Я хотел сопротивляться, сказать ему о том, что я в нем увидел, но не смог. Его глаза впились в мои. И я не смог не подчиниться. Через полчаса обратного пути я очнулся от дурмана, наведенного на меня волшебником, и понял, что это была его магия. Для того чтобы оправдать свой побег, спрятал свои пожитки под рубашку, и принялся собирать грибы и ягоды, и принес домой столько, сколько уместилось в руках.
Когда я вернулся, мне пришлось долго и красочно рассказывать о том, что с утра все самое вкусное соберут, поэтому я и пошел вечером. Отец недоверчиво посмотрел на меня, но не стал при матери ничего говорить.
Но утром, стоило мне встать, он принялся ругать меня за все, что попадалось под руку. Кровать не застелена, руки не вымыты, волосы не причесаны. С этого дня отец принялся меня учить всему, что умел делать сам. Он был отставным офицером, получившим ранение и отстраненным от службы, и вернулся в деревню, где и женился на моей матери. В ближайшие дни он рассказал мне о нескольких сражениях, в которых он принимал участие, о том, как был ранен. Я слушал, разинув рот, но твердо решил, что солдатом становиться не хочу, поскольку пример моего отца ясно показывал если окажешься в гуще сражения позволит Толон выжить, хорошо, а не позволит, значит и не суждено, а если ты офицер, так тебе еще впереди идти.
Ежедневно отец уделял время на обучения меня фехтованию. И так день за днем, месяц за месяцем я учился и рос, становился больше и сильнее, и на мое десятилетие папа подарил мне мое первое холодное оружие кинжал, который передавался в семье Одан из поколения в поколение.
Хоть и раньше на лень у меня не оставалось времени, теперь я работал над собой особенно много. Больше всего я учился бить кинжалом, и блокировать им, и метать, и приводить его в порядок, как он затупится.
Когда мне было тринадцать, я уже сносно двигался с мечом, и даже мой отец с трудом мог достать меня. Я тихо гордился собой, никогда не показывая эту гордость никому ни родителям, ни сверстникам. Отец так же научил меня читать и писать, и я, подрабатывая где и как мог, иногда покупал у торговцев Аброта дешевые старые книги. В основном это были простенькие романы, где храбрые принцы побеждали на редкость глупых злодеев.
Когда мне было тринадцать, я уже сносно двигался с мечом, и даже мой отец с трудом мог достать меня. Я тихо гордился собой, никогда не показывая эту гордость никому ни родителям, ни сверстникам. Отец так же научил меня читать и писать, и я, подрабатывая где и как мог, иногда покупал у торговцев Аброта дешевые старые книги. В основном это были простенькие романы, где храбрые принцы побеждали на редкость глупых злодеев.
Изредка, среди массы книг, которые в последнее время печатались в большом количестве, попадались и религиозные тома. Там были и «рассуждения трех Пророков», и «Неллиар в картинках», а так же множество философских рассуждений на тему тех событий, что происходили в Эпоху Основателей. Ни для кого не секрет, что в те времена, в течение тысячи трехсот пятнадцати лет в Неллион пришли семь посланников Атталога. Толон Воитель, Миста Гордый, Ихару Добрый, Волрон Творец, Нитог Раскаявшийся, Свенна Прекрасная и Агаш Сын Атталога. После того, как последний упрятал свою душу в камень-алтарь, эпоха основателей закончилась, и была написана книга, что в народе зовется «Писание Семи Великих». Но в Эпоху Войн в Неллионе родилось двое колдунов. Первым появился Гордрог Светоч, а после него Шотер Проклятый, и про их деяния так же написана книга, которая названа «Писание Девяти», хоть в ней описаны жизни лишь последних, сумевших заключить себя в камни. «Неллиар», а так же оба священных писания я знал хорошо, к своему стыду не имел возможности прочитать книгу пророков, а все остальные рассуждения на религиозные темы меня не сильно интересовали. Но, поскольку дешевые романы мало тревожили мой пытливый ум, я раз за разом перечитывал внушительные фолианты из эпохи Основателей.