— Дейв, дружище, я никогда и не претендовал на другое.
Дэвид Гарфилд посмотрел на молодого человека.
— Черт возьми, Хилтон, здесь нет ничего смешного! Ты собираешься отдать все свое состояние кучке поселенцев в Техасе…
— Дейв, я здесь не для того, чтобы мне читали нотации. Я хочу, чтобы ты ликвидировал мою собственность. — Он поднялся со стула и подошел к окну. — У меня всего несколько близких друзей. — Он повернулся к поверенному. — Мой лучший друг живет в Техасе. Он нуждается в помощи. Все очень просто.
— Совсем не просто, Хилтон. Ты очень богатый человек…
— Мне нужны наличные. Я хочу купить оружие для техасских повстанцев.
— Но… но, Хилтон, — поверенный стал заикаться, его лицо покраснело, — неужели ты не понимаешь, что можешь потерять все до единого цента?
Хилтон вернулся к стулу и сел.
— Крис пришлет мне расписку.
— Расписку? Тьфу! Какой от нее прок? А что, если твой друг потеряет…
— Не потеряет, — прервал его Хилтон. — Обрати все в деньги. Парням нужно оружие, и они нуждаются в нем сейчас.
Дэвид Гарфилд тяжело вздохнул и, водрузив на нос очки, кивнул:
— Как скажешь. Но, Хилтон, ты уверен, что не пожалеешь, что перестал быть богатым человеком?
— Если такое случится, я заработаю новое состояние.
— Полагаю, игрой в карты?
— А как же еще?
— Хилтон, бывает, люди проигрывают.
— Это их проблемы.
* * *
Двумя неделями позже Хилтон стоял в порту. Рабы, обливаясь потом под лучами горячего осеннего солнца, грузили пушки и бочонки с черным порохом на небольшую шхуну, которую Кортин специально купил для этой цели. К закату солнца все закупленное оружие будет на пути в Галвестон.
Покидая причал, Хилтон радовался от души. Известие о революции достигло Нового Орлеана к концу октября. Очевидцы рассказывали о перестрелке в Гонсалесе, о захвате Голиада. Ходили слухи, что маленькая, одетая в лохмотья армия техасцев продвинулась до Гонсалеса и выгнал из Техаса мексиканского генерала Коса.
* * *
Ночь двадцатого октября в Мобиле была холодной и звездной. У здания местной управы собрались толпы народа, требуя признать независимость Техаса. Был создан комитет по организации помощи повстанцам и принято решение послать копию протокола заседания в Техас. Для этой цели выбрали одного из самых уважаемых людей города — Джеймса Батлера Бонэма, который согласился быть курьером. Бонэм горячо высказался в защиту повстанцев и заверил комитет, что не подведет его.
— Он такой смелый, — шепнула Рэндольфу Сильвия, когда Бонэм сошел с трибуны.
— А знаешь, Сильвия, я и сам подумываю поехать в Техас.
— Рэндольф! — воскликнула Сильвия, и в ее серых глазах появился страх. — Ты не можешь, просто не можешь!
— Ну, не знаю. Поговорим об этом позже. — Он отвернулся, чтобы послушать очередного оратора.
После собрания Рэндольф и Сильвия с родителями вернулись в дом Фэрмонтов. Рэндольф терпеливо ждал, когда Эдвин начнет зевать, и, наконец, Серина сказала:
— Пора спать. — Она выразительно посмотрела на Рэндольфа. — Уже поздно.
Рэндольф поднялся.
— Да, миссис Фэрмонт. Конечно, мне пора уходить, но я хотел бы провести с Сильвией несколько минут наедине. — Он посмотрел на свою подругу, сидевшую на диване. — Нам надо кое-что обсудить.
Сильвия побледнела. Она знала, что он собирается сказать ей: он уезжает в Техас, чтобы сражаться вместе с повстанцами, и она никогда его больше не увидит.
— Хорошо. — Серина кивнула своему зевающему мужу. — Идем, Эдвин. Рэндольф хочет поговорить с Сильвией.
— Десять минут, молодой человек, — предупредил Эдвин. — Затем она должна лечь спать.
Как только старшие Фэрмонты начали подниматься по лестнице, Рэндольф в мгновение ока оказался рядом с Сильвией.