Вам известно, что это платье сшила лучшая модистка нашей хозяйки? Ее портной Брум говорил, что это платье было закончено сегодня после обеда. Одна леди заказала его, но не оплатила. Но я очень рада, что наряд так хорошо сидит на вас.
Чонси посмотрела на себя в зеркало и почувствовала необыкновенный прилив бодрости. Ей вдруг вспомнилось, как год назад она так же надела новое платье и пришла к отцу в библиотеку, а тот радостно посмотрел на нее и сказал, что она разобьет все мужские сердца в Суррее.
— Вы просто прелестны в этом платье, — сказала Мэри, поправляя складки на обновке из лилового шелка с кружевами. — Советую вам быть поосторожнее с мистером Оуэном, мисс. На первый взгляд он довольно симпатичный и привлекательный молодой человек, но на самом деле — чудовище! Повариха рассказала мне по секрету, что в прошлом году он пытался соблазнить юную служанку и не где-нибудь, а в туалете! Другого места не нашел! Естественно, хозяйка тут же ее уволила! — Мэри многозначительно пожала плечами. — Полагаю, именно так устроен мир.
«Мэри видит многие вещи гораздо лучше, чем я, — подумала Чонси. — Нужно попытаться видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Пора уже повзрослеть и перестать быть безнадежной дурой».
— Знаешь, Мэри, — тихо произнесла Чонси с горечью, натягивая на руки новые белые перчатки, — ты, пожалуй, права. Пчелы всегда летят на мед. Думаю, я буду сегодня необыкновенно привлекательна. Посмотрим, что из этого получится.
Мэри фыркнула, выражая тем самым свои сомнения.
— Смотрите, как бы не оказаться горшком меда. Пчела может очень больно ужалить!
Оуэн действительно был такой пчелой. Чонси убедилась в этом, когда они почти пятнадцать минут тряслись в карете. Он вел себя деликатно и вежливо, и это привело ее в полное замешательство. В душе зародился безотчетный страх, который с тех пор не покидал ее ни на секунду. Он беспрестанно осыпал ее комплиментами и внимательно выслушивал все, что она ему говорила. Чонси всю дорогу смеялась, и к тому времени, когда они добрались до Альбион-стрит, к «Расселу», у нее даже заболели скулы.
— Моя дорогая, — вкрадчиво промолвил дядя Альфред, когда они расселись за большим, празднично украшенным столом, накрытым белоснежной скатертью, — сегодня вечером ты самая прелестная молодая леди. Я обратил внимание на то, что многие джентльмены с нескрываемой завистью поглядывают на Оуэна. Думаю, что по случаю твоего дня рождения мы закажем шампанское, не так ли, Дорогая? Да, сегодня у нас действительно торжественный День. Двадцать один год! Чудесный возраст! Впереди еще вся жизнь! Тебе очень повезло, Элизабет! Ты живешь в окружении доброй и любящей тебя семьи…
— Думаю, что нам следует заказать ростбиф, — громко объявила тетя Августа с явным намерением прервать сладкоречивую откровенность мужа. — Ты, Элизабет, все-таки слишком худенькая, хотя твой дядя нисколько не преувеличивает, когда говорит, что ты прекрасно выглядишь. Впрочем, ты можешь заказать то, что тебе нравится больше всего.
«Почему я не верю всем вам? — напряженно думала Чонси, мило улыбаясь. — Почему ваши слова кажутся мне омерзительной ложью?»
— Благодарю вас, тетушка Августа, — нарочито громко сказала Чонси и даже слегка наклонила голову в ее сторону.
— Я думаю, Элизабет, — продолжала тетя, — тебе стоит поговорить с поваром. Я знаю, что в течение многих лет ты занималась огромным хозяйством своего отца и весьма преуспела в этом деле. Будет очень жаль, если ты утратишь столь полезное для женщины качество. Естественно, ты можешь сделать повару любой заказ, какой только взбредет тебе в голову. Я всецело доверяю твоему вкусу.
— Я тоже предпочитаю есть то, что выберет Элизабет, — подобострастно изрек Оуэн.
— Ну что ж, прекрасно, договорились.