Анализируя лумановскую трактовку понятия «риск», С. А. Кравченко выделяет следующие основные положения его концепции: 1) ситуацию контингенции (от лат cotingere случиться, соприкасаться, то есть ненеобходимость, возможность иного, что связано с какой-то опять-таки ненеобходимой и множественной зависимостью); 2) неопределенность наступления как желательного, так и нежелательного будущего; 3) зависимость неопределенного (в настоящее время) события будущего от решения, которое будет принято (или не принято) в настоящем; 4) взаимосвязь временных и социальных контингенций; 5) признание существования известных и неизвестных рисков, коммуницируемых (выразимых в сообщениях) и некоммуницируемых рисков («что-то плохое может случиться»)[38].
Итак, проведенный анализ концепций У. Бека, Э. Гидденса, Н. Лумана показывает, исследователи едины и в том, что риск связан с развитием знаний, науки. Анализ существующих подходов к определению риска показывает, что общими для большинства из них являются следующие положения: наличие неопределенности; необходимость выбора альтернативы; возможность при этом оценить вероятность осуществления выбираемой альтернативы; нравственная оценка результата. Риск является субъективным феноменом, возникающим как результат принятия решения. Эта связь имеет сложный характер. Рост знаний и их применение в современном обществе приводит к росту рисков. Чем глубже, разнообразнее, многограннее знания человека о природе и об обществе, чем сложнее технологии, в то числе информационные и управленческие, которые он использует, тем больше рисков он производит. В отличие от опасностей прошлого современные риски неочевидны, часто они представляют собой невидимые, неощутимые угрозы. Для людей они существуют лишь в знании об окружающем мире. Соответственно, общество риска основано на знании о рисках, не на их осязаемом присутствии. Поэтому такое большое значение приобретают информация, коммуникации, культура и политические решения, в которых отражаются и фиксируются интерпретации социально значимых рисков.
Такая интерпретация риска особенно актуальна в кризисных и переходных обществах. Поэтому анализ этого феномена заслуживает особого внимания в условиях российской трансформации. Готовность к риску или его неприятие проявляются как специфические социокультурные характеристики индивидов и групп, отражающие нравственную сторону оценки предполагаемого результата. В свою очередь, общество не может уходить от ответственности за ситуации риска, в которых вынужденно оказываются социальные акторы, а также за морально-нравственные последствия их рискованных действий. Поэтому в определении риска, считают российские ученые Ю. Зубок и В. Чупров, необходимо учитывать нравственные аспекты выбора и оценки выигрыша либо проигрыша на основе принятых в данном обществе ценностей и моральных норм. По их мнению, «риск определяется как деятельность или состояние условий жизнедеятельности личности, группы, общества при переходе от ситуации определенности к ситуации неопределенности (или наоборот), когда появляется обоснованная возможность выбора при оценке вероятности достижения предполагаемого результата, неудачи и отклонения от цели с учетом действующих морально-этических норм»[39].
Переход общества к современному состоянию предполагает обновление всей системы общественных отношений. Этот процесс основывается на инновациях во всех сферах общественной жизни. Он не может быть полностью прогнозируемым, поскольку предусматривает известную долю инновационного риска. Объективной предпосылкой риска является инновационная составляющая трансформации общества. В процессе трансформации удельный вес рисков, продуцируемых человеческой активностью, т. е. преимущественно внутреннего характера, увеличивается. Следовательно, систематическая незащищенность человека перед угрозами, вызванными самой модернизацией, и есть инновационный риск, приобретающий в трансформирующемся обществе системный, комплексный характер.
Трансформация процесс, «охватывающий все сферы жизни общества и выраженный в преобразованиях способа деятельности человека (культуры), форм отношений между людьми в ходе их деятельности (социальности)»[40]. Социокультурная трансформация как особый вид социальных изменений отражает комплексные преобразования общества, сочетающие различные способы воздействия от целенаправленного регулирования до спонтанности саморегуляционных процессов. Комплексным этот процесс становится в силу направленности на изменение не отдельных частных сторон, а сущностных черт общества, когда помимо количественных наблюдаются качественные изменения. А именно: 1) «изменение структуры, сопровождаемое существенной модификацией всей сети взаимосвязей ее элементов в социальной системе или социально-культурном поле; 2) «изменение функций с важной модификацией в действиях системы»[41].
Трансформация процесс, «охватывающий все сферы жизни общества и выраженный в преобразованиях способа деятельности человека (культуры), форм отношений между людьми в ходе их деятельности (социальности)»[40]. Социокультурная трансформация как особый вид социальных изменений отражает комплексные преобразования общества, сочетающие различные способы воздействия от целенаправленного регулирования до спонтанности саморегуляционных процессов. Комплексным этот процесс становится в силу направленности на изменение не отдельных частных сторон, а сущностных черт общества, когда помимо количественных наблюдаются качественные изменения. А именно: 1) «изменение структуры, сопровождаемое существенной модификацией всей сети взаимосвязей ее элементов в социальной системе или социально-культурном поле; 2) «изменение функций с важной модификацией в действиях системы»[41].