Во-первых, социальная среда перестала играть роль поглотителя рисков. Напротив, стремительно атомизируясь, она стала воспроизводить их во всевозрастающих масштабах.
Во-вторых, коль скоро производство рисков выгодно, принося деньги, власть, социальный статус, то общество приобретает новый стратификационный признак: оно разделяется на производителей и потребителей рисков. Одни социальные общности или социальные группы извлекают пользу из производства рисков, другие же подвергаются их негативному воздействию.
Солидарность производителей риска может быть определена как общность людей, силовым образом «приватизирующая» национальные природные ресурсы и производственные структуры общества, включая социальный порядок, в своих эгоистических интересах. Эти риск-солидарности носят, как правило, агрессивный, экспроприирующий характер. У потребителей рисков иная «выгода»: льготы или компенсации за потерянное здоровье, за вынужденную жизнь в рискогенной среде. Солидарности жертв риска общности, по большей части носящие альтруистический характер, поскольку защищают не только собственную безопасность, но и безопасность территориальных общностей и даже общества в целом. Это общности «ответа» на вызов со стороны риск-производителей. Подобные общности, как правило, создаются снизу, защищают сложившийся социальный порядок, действуют в рамках закона и мобилизуют наличные человеческие ресурсы для достижения своих целей.
В-третьих, появляется новый источник динамики социальной структуры эмиссия энергии распада, которая трансформируется в общности «лишних» людей, как мирных, так и агрессивных, стремящихся любыми средствами вернуть себе утерянный социальный статус и достойные условия жизни. При долговременном сохранении критической ситуации в конечном случае формируется некоторое «антисообщество» или, иначе, возникает негативный конструкт, объединяющий насилие, сопротивление и страдающее мирное население.
В-третьих, появляется новый источник динамики социальной структуры эмиссия энергии распада, которая трансформируется в общности «лишних» людей, как мирных, так и агрессивных, стремящихся любыми средствами вернуть себе утерянный социальный статус и достойные условия жизни. При долговременном сохранении критической ситуации в конечном случае формируется некоторое «антисообщество» или, иначе, возникает негативный конструкт, объединяющий насилие, сопротивление и страдающее мирное население.
Атомизированная среда стала ресурсом для быстрого распространения влияния старых и формирования новых риск-солидарностей (теневых, криминальных и других патогенных структур). Наконец, интенсивное формирование общностей, целиком зависимых от притока ресурсов с Запада и поэтому не укорененных в российской среде, также явилось потенциальным источником рисков. В итоге социальная среда российского общества обладает значительным контрмодернизационным потенциалом, что является препятствием для реализации любой стратегии реформирования. Социальная среда активно участвует в процессах социальной селекции. Под их воздействием постепенно изменяется качественный состав населения. Результат ухудшение основных характеристик человеческого капитала российских граждан в целом.
Российский социолог А. В. Мозговая сделала попытку определить место риска в социальном пространстве, выделить те социальные группы, которые являются толерантными к риску[52]. Социологический подход к анализу риска, в ее трактовке, непосредственно связан с философской концепцией нестабильности, позволяющей рассматривать законы природы и общества в единстве и взаимосвязи.
Опираясь на положение Н. Лумана о том, что риск связан с принятием решения, она дает следующее операциональное определение риска. «Риск мы определяем как потенциальную возможность угрозы будущих материальных, физических, психологических, социальных, духовных потерь (ущерб здоровью, жизни, имуществу), обусловленных субъективным решением. Опасность может вызвать потери и ущерб, однако, в отличие от риска, эти потери обусловлены неперсонифицированной (бессубъектной) средой. Риск содержит (рождает) конфликты, в то время как опасность создает солидарность. Риск разъединяет, противопоставляет принимающих решения и тех, на кого эти решения распространяются. Ситуация риска предполагает субъект-субъектные отношения переговоры и поиск приемлемых решений. Риск предполагает отношение, а не восприятие»[53].
Итак, риск это явление, сущностью которого представляется решение, субъективное по своей природе. Риск осуществившийся, перешедший в реальность это чрезвычайная ситуация, кризис, катастрофа. Опасность не является риском до тех пор, пока нет решения действовать, несмотря на опасность.
Воспользовавшись представлением П. Штомпки о структуре «социокультурного поля», А. В. Мозговая пытается ответить на вопрос, в каком из четырех его измерений «таится» риск.
Идеальное измерение («социальное сознание» как сеть идей). Возможны или нет некие решения тех или иных социальных субъектов, которые «таят» в себе угрозу фундаментальным идеям общества в целом, этнических общностей, политических партий, корпораций, института семьи? Ответ очевиден да.