В письме к сестре Снесарев также упоминает, что в Симле он заболел, и называет причину «нравственные потрясения плюс переутомление (в Симле, уже больной, я работал свыше 14 часов в сутки)». Здесь обращает на себя внимание фраза «нравственные потрясения», завуалированное признание в нечаянном любовном романе. Сама болезнь выглядит неестественной, так как случилась именно в Симле, популярном климатическом курорте, где «лихорадки в малярийной форме», которые Снесарев называл в качестве причины болезни, вообще не известны. Представляется, что «болезнь» была изобретена Ритой, чтобы отсрочить его отъезд из Симлы.
По возвращению из Индии у Снесарева и Риты установилась переписка. В архиве семьи Снесаревых, кроме письма, о котором было упомянуто выше, сохранился еще один уникальный документ половина письма, написанного на английском языке (приводится в настоящем издании). Из этого фрагмента видно, что Снесарев отвечает на недавно полученное письмо от Риты, комментирует ее сообщение о том, что на замечание доктора Шупа (Dr. Shoop)[100] «Кажется Вы очень его любите», она ответила «Да, люблю». Из отрывка виден уровень установившихся между ними отношений. В своем ответе Снесарев сообщает подробности жизни в Ташкенте, упоминает о Ваське (верховой лошади) и пишет, что отправляет ей свою фотокарточку и открытку с видом ташкентской церкви. Остается неизвестным, является ли этот отрывок частью черновика или самого письма. Возможно, Снесарев, чтобы избежать ошибок в английском языке, вначале писал письма в черновике, а затем переписывал их набело. Соответственно, нельзя сказать с уверенностью, было ли письмо отправлено. Время написания этого фрагмента предположительно относится к концу февраля, исходя из упоминания о холодах и того факта, что в Ташкент из поездки в Индию Снесарев вернулся в середине февраля 1900 г. Очевидно, что письмо к Рите с объяснениями о невозможности продолжить отношения (опять же, неизвестно, было ли оно отправлено), упоминаемое выше, приходится на начало весны. В середине весны у Снесарева в Ташкенте уже начнется новый роман, но об этом мы скажем чуть позже.
Письмо Снесарева к Рите заканчивается последними строками стихотворения Генриха Гейне «Morgens send ich dir die Veilchen» в переводе британского поэта и переводчика Джулиана Фейна[101]. В конце 1890-х слова английского перевода были положены на музыку Эллен Райт[102], и песенка «Фиалки» (Violets) стала чрезвыйчано популярной в Великобритании и Америке. В 1901 г. она с большим успехом была использована на Бродвее в музыкальной комедии «Маленькая княжна» в постановке известного импрессарио Флоренца Зигфельда.
Несмотря на бурно начавшиеся отношения с Ритой, Снесарев, немного пришедший в себя в Ташкенте, оценил создавшееся положение и пришел к выводу о невозможности их продолжать. Снесарев и Рита принадлежали к разным цивилизациям, огромными были между ними различия в происхождении, социальном положении, религии и культуре. К моменту их встречи Снесарев был уже вполне сформировавшимся взрослым человеком, имел свою линию жизни и свои представления о будущем. Дальнейшее продолжение отношений с американкой было невозможно без оставления военной службы и, может быть, отъезда из России. Это совсем не входило в планы Снесарева, для которого на русской военной службе открывались большие перспективы. Поэтому он счел необходимым объясниться и расстаться.
В конце весны 1900 г. Снесарев стал серьезно подумывать о женитьбе на одной из ташкентских девушек. В связи с принятым решением жениться у него возникла необходимость прервать отношения с Ритой и как-то объясниться. «Теперь я, прежде всего, пишет он в письме к сестре, должен ликвидировать (подчеркнуто Снесаревым. М. Б.) свои дела, к чему я и приступил По силе возможности, я старался сердечные дела вести ясно и честно; я не жду при процессе ликвидирования сердечных сюрпризов, но некоторые затруднения будут и, мне грустно представить, будет горе Ведь такие дела подобны узлам: их завязывают руками, а развязывать приходится зубами»[103]. Но, как покажут дальнейшие события, «развязать» этот узел ему не удалось. Роман Снесарева с Ритой оказался не просто сильным увлечением, это было большое и сильное чувство, которое он вынужден был скрывать даже от самых близких ему людей.
Когда работа над книгой уже подходила к концу, в наше распоряжение поступили сведения из британских архивов, которые позволили сделать вывод, что письмо Снесарева «с объяснениями» с Ритой (написанное ранней весной 1900 г.) не было последним и не ставило точки в их отношениях. Новые сведения позволяют продлить историю их отношений до начала 1902 г. Однако косвенные данные дают основание считать, что эти отношения поддерживались, как минимум, до середины весны 1903 г. В письмах к сестре незадолго до окончания командования Памирским отрядом Снесарев, в частности, указывал на большое желание «вырваться за границу». При этом он нигде не упоминает о целях такой поездки. Объяснение этому опять же последует ниже.
Скажем несколько слов о дальнейшей судьбе Маргарит Лейтер. После того, как произошел разрыв отношений со Снесаревым, у Маргарит возникли отношения с адъютантом лорда Керзона лейтенантом Генри Говардом (Henry Molyneux Paget Howard), 19-м графом Саффокским. Говард оказался на службе у Керзона в возрасте 21 года и часто сопровождал лорда и его супругу в поездках в Дели и Симлу, во время охоты на тигров. Говард был отличным спортсменом, получил образование в престижном Винчестерском колледже. Во время учебы он обнаружил большие театральные способности, часто устраивал у себя дома роскошные театрализованные постановки, для участия в которых приглашал своих друзей, и сам же писал для них роли. Очевидно, Говард как раз и был тем адъютантом Керзона, о котором упоминал Снесарев в нескольких местах своего письма к сестре (от 29 октября 1899 г.): «адъютант стал просить меня петь Лесного царя и «получил письмо от одного из адъютантов лорда Керзона, в [котором] высказывалась просьба его чтобы я захватил с собой ноты».