Мак-Суини уже было известно о небольшом конфликте, имевшем место между киргизскими пограничными надсмотрщиками и Снесаревым у пер. Калик. «На другой дань (я писал тебе из местечка после пер. Калик), сообщал Снесарев сестре, нас нагнал другой англ[ийский] офицер, подп[олковник] Мак-Суини, [который] рассказал, что инцидент мой с китайскими стражниками получил некоторое дальнейшее развитие: получив угрозу быть избитыми нагайкой, они разошлись, но тотчас же послали другого нарочного с донесением их правительству этот нарочный так гнал лошадь, что она на 40-й версте пала Мак-Суини, при возвращении из Китая, дорогой увидел одни лишь копыта (все остальное было съедено) Плачущий посыльный рассказал ему, что какой-то русский офицер приехал, остановился, всех бьет, всех поразогнал интересно, в какой преувеличенной оценке анекдот дойдет до Богдыхана»[69].
Путь от Калика по Хунзе и Нагару Снесарев описывает следующим образом:
«Дня через три к нам присоединился еще один английский офицер майор Модлей; и вот в приятном обществе (подчеркнуто А. Е. Снесаревым. М. Б.) трех собратий по оружию мы продолжали свой путь почету хоть отбавляй.
Путь от Калика по Хунзе и Нагару Снесарев описывает следующим образом:
«Дня через три к нам присоединился еще один английский офицер майор Модлей; и вот в приятном обществе (подчеркнуто А. Е. Снесаревым. М. Б.) трех собратий по оружию мы продолжали свой путь почету хоть отбавляй.
Раджи Гунзы и Нагара отдавали нам визит, мы были во дворце одного из них Характер езды несколько изменился: едем мы вдвое медленнее, чем ехали сами, обедаем (и вообще едим) прекрасно, на остановках среди дороги устраивается завтрак вина, пиво, воды к нашим услугам (чем я, конечно, не пользуюсь) словом комфорту много Я держу себя по возможности в стороне и помалкиваю: характер работы требует большой сосредоточенности, наблюдательности и памяти если вступать в беседы, то все повыскочит и для вечерней работы в голове ничего не останется.
Усиленно занимаюсь англ[ийским] языком, начинаю поговаривать немного, но понимать еще трудно: говорят быстро и ни одного слова не договаривают»[70].
В Гилгит русские офицеры прибыли 8 сентября. Это был довольно крупный военный центр, из которого велось управление британскими гарнизонами вдоль южных склонов Восточного Гиндукуша и на границе с Кашгарией. Находясь в Гилгите, Снесарев внимательно изучает британские войска, их дислокацию, организацию, численность, вооружение и командный состав. Позже эти сведения очень пригодятся ему для написания ряда военно-статистических работ. Пребывание в Гилгите также содержится в его письме к сестре:
«Вчера (после почти 1½ месячного путешествия) в первый раз приехали в культурный угол Гильгит (недалеко от слияния рр. Канджута и Ясина в Северной Индии), где были представлены двум барыням, нескольким английским офицерам, докторам Доктор оказался говорящим по-французски и я с ним наговорился вволю Сегодня вечером будет парадный обед (для нас), на [который] будут приглашены и дамы. Меня посадят рядом с одной, [которая] говорит по-французски Я совсем одичал: лицо черное, сам угрюмый, волосы совсем короткие, движения дикаря Все смотрят на нас с любопытством, что еще больше меня стесняет Сегодня придется нарядиться во фрак с белым галстуком»[71].
Из Гилгита русские офицеры продолжили движение в глубь Индии. Их путь лежал в Сринангар, столицу Кашмира, где располагались управление политического резидента при магарадже Кашмира[72] и Гилгитское политическое агентство. В Сринагаре, куда Снесарев и Полозов прибыли около 12 сентября, они представлялись кашмирскому магарадже Пратап Сингху и были приглашены на ужин к британскому резиденту в Кашмире полковнику сэру Аделберту Талботу (Colonel Sir Adelbert Cecil Talbot). Ужин прошел в товарищеской обстановке, и, как писал Снесарев сестре, ему пришлось «распевать под рояль». Не исключено, что среди присутствующих могли находиться политический агент в Гилгите капитан Маннерс-Смит (Captain Manners-Smith), получивший известность во время штурма форта Нильт в Хунзе, за что он был награжден Крестом Виктории[73], а также лейтенант Фредерик ОКоннор (Lieutenant Frederick OConnor), переведенный на службу к полковнику Талботу из разведывательного управления штаба индо-британской армии. ОКоннор самостоятельно выучил русский язык, хорошо говорил на урду, пушту и тибетском. Летом 1901 г. он был выслан к пер. Калик и Минг-Теке для встречи русских офицеров, которые, как ожидалось, c разрешения индо-британского правительства должны были посетить Индию с научными целями[74]. ОКоннор писал в своих мемуарах, что прождал русских у перевалов несколько недель, но они так и не появились. Британской разведке еще не было известно, что после поездки в Индию Снесарева и Полозова дальнейшая схема разведки в Индии была пересмотрена штабом Туркестанского военного округа.
Генерального штаба капитан И. К. Серебренников, которого так ждал летом 1901 г. лейтенант ОКоннор, писал в этой связи: «Предыдущие подобного рода командировки наших офицеров в Индию совершались с предварительного уведомления и даже разрешения индо-британского правительства. Опыт этих командировок обнаружил, что англичане крайне подозрительны относительно целей поездок наших офицеров. Под видом гостеприимства и необходимой охраны делались всевозможные стеснения. Достаточно сказать, что нашим офицерам запрещено было останавливаться на более или менее продолжительное время в каком-либо пункте; местным жителям было запрещено вступать с ними в беседу под опасением большого штрафа, и даже были случаи приставления часовых к тем помещениям, где офицеры находились. Исключение в этом отношении составляет поездка в Индию в 1898 г. капитана Новицкого, встретившего со стороны англичан прекрасный прием и полную готовность показывать все, что его интересовало. Но, при позднейших поездках (в 1899 году подполковника Полозова и капитана Снесарева), отношения англичан резко изменились к худшему <>. Поэтому я просил о том, чтобы моей командировке был придан совершенно частный характер без особого уведомления о том британского правительства»[75]. Серебренников прибыл в Индию через Бомбей.