Этот дом чистый. Я нашла его специально для нашего плана. Никто не знает, что именно я сняла его. Мы не оставим никаких следов, слышишь, милый. Мы все сделаем как нужно. И потом будем ты и я. Мы уедем. Или мы скроемся на время, пока не закончатся полицейские поиски. Уедем потом. Мы урегулируем вопрос. Это убийство охранника, оно ведь не на тебе? Мы докажем. Мы объясним им, что ты бежал исключительно из страха, по инерции, ты не организатор побега, ты просто испугался. Да? Мы скажем им, что ты невиновен. Мы докажем это, у нас хорошие связи, мы найдем адвоката. Ну что ты молчишь, Дик?
Алиса замолчала. Она смотрела на его профиль. Он был за рулем. Выглядел сосредоточенно и устало. В темноте дороги встречные машины иногда освещали его загорелое лицо, и оно становилось четким и бледным. Дик молчал, продолжая внимательно следить за мокрой дорогой.
Когда они приехали на место, они оставили машину и тихо шли пешком оставшуюся часть пути. Они старались не шуметь, хотя и понимали, что слышать их вокруг просто некому. Они наблюдали за домом, ожидая в импровизированной засаде. Сквозь высокие кусты был виден свет, проходивший сквозь шторы терраски. Вдруг у Алисы неожиданно и громко зазвонил телефон. В суматохе она доставала его, выдергивая рукой из тесного кармана. Не сбрасывая звонок, она отключила звук. В это время кусты зашевелились, и появился Дик, вернувшийся от дома. Она укоризненно посмотрела на него, показывая светящийся мобильный. Они встретились взглядами. Алиса кивнула, и они бесшумно, стараясь не шуршать по гравию, пошли в сторону дома.
Глава 10
Когда уже вернется мама? Пап, ну скажи? сын теребил Дика уже не первый раз за утро, чем вызывал раздражение у Алисы, но она не подавала виду.
Она уехала к бабушке, милый, Алиса взъерошила мягкие волосы на его голове, внимательно посмотрев на Дика, стоявшего к ним спиной у кухонного стола.
Да, мама скоро вернется, не переживай. А пока мы поживем с тетей Алисой, ответил он. Ты ведь любишь тетю Алису?
Мальчик улыбнулся, подняв на нее печальный детский взгляд.
Через полчаса он и его сестра уже весело играли в снежки перед крыльцом, периодически оставляя круглые белые пятна на черной коре лип, растущих около дома, едва не царапающих своими большими ветками окна и ставни старого двухэтажного дома с большой покатой крышей.
Когда дети наигрались, они добежали до терраски, поднялись по ступенькам и плюхнулись в качели, громко смеясь, блестя розовыми щеками голубому морозному небу, яркому солнцу и белым облакам.
Хочу просыпаться рядом с тобой
в кабинете профессора было свежо. дышалось легко. окна выходили на тенистую по утрам часть двора, и оттуда легкий ветер колыхал занавеску. я полулежал на кушетке, наблюдая за волнами белой тонкой ткани, меняя фокус то вдаль, на ватные белые облака по раннему голубому небу, то снова на рисунок тюли.
Хочу просыпаться рядом с тобой
в кабинете профессора было свежо. дышалось легко. окна выходили на тенистую по утрам часть двора, и оттуда легкий ветер колыхал занавеску. я полулежал на кушетке, наблюдая за волнами белой тонкой ткани, меняя фокус то вдаль, на ватные белые облака по раннему голубому небу, то снова на рисунок тюли.
ручка двери повернулась вниз, и в кабинет вошел он. как обычно, свежий и в рабочем пиджаке с заплатами на локтях.
мы поздоровались, он жестом попросил не вставать, прошел мимо к шкафу, согнув указательный палец, потянул на себя мое досье, затем уселся поудобней в большое кресло из темной кожи, положил ногу на ногу, полистал, и поднял на меня глаза, предлагая мне продолжать то, что я начал на прошлом сеансе.
выходя из кабинета, я улыбнулся ассистентке, которая, раскидав щупальцы по столу, делала сразу от четырех до восьми дел, глядя в монитор своим огромным циклопьим взглядом, моргая длиннющими ресницами, которые она старательно из зеленого перекрашивала в черный. она очаровательно улыбнулась мне во всю присоску, я поклонился, взял ветровку и зонт, и вышел в коридор.
на душе, как обычно после сеанса, было легко и спокойно.
я шел к стоянке. свой светоплан я поставил подальше, чтобы насладиться небольшой прогулкой. пурпурная трава колыхалась под легкими наплывами бодрящего ветерка. на горизонте всеми оттенками серого появилась радуга, и я поставил лицо под щекотящие лучи цианового солнца, подняв голову к зеленеющему небосводу.
светоплан мирно зарокотал, и я выехал на шоссе, направляясь против пробки домой. лосиный бульон, недопитый с утра, сохранил тепло в термосе, я сделал пару глотков, заглушая начинающийся к ланчу голод. автопилот нес меня над ручьями и болотами. местами начинали цвести поляны черного вереска, бутоны кое-где приоткрылись, и жадно хватали мелкую пролетавшую над ними живность.
в принципе, доктор прав. не все так уж и плохо, как кажется. и все зависит от моего отношения. его легко исправить, поменяв видение ситуации. ну, нельзя по-другому, значит, можно временно так
только одна мысль плавала по сознанию, поднимаясь и опускаясь по полю рассудка: нельзя ли уже сейчас начать что-то предпринимать?