Девочка поднялась на ноги, вопя во всю глотку. Генриетта немного подождала, но Джози и не подумала успокоиться.
— Джози, — велела она, — немедленно прекрати этот вой!
— Ни за что! — провизжала Джози. — Не пойду в детскую! Не буду сидеть на хлебе и воде! Не хочу никаких служанок! Я бедная сиротка!
Выразительность мелодекламации и гладкость речи предполагали большую практику. Высказав свои требования, девочка извернулась, лягнула отца в ногу, и, кажется, больно, хотя гримаса скорее всего имела отношение к царапине на сапоге.
— С меня довольно! — воскликнула Генриетта, повышая голос.
Вопли девочки стали поистине оглушительными, и раздражение Генриетты соответственно усилилось.
Она снова нагнулась, глянула Джози в глаза и медленно, раздельно произнесла:
— Если ты сейчас же не успокоишься, тебя ждет нечто крайне неприятное.
— Не посмеете! — заорала девчонка изо всех сил. — Я бед…
— Молчать! — велела Генриетта самым злобным тоном, на который оказалась способна.
Джози попыталась вырваться и при этом едва не вывихнула запястье Генриетты. Это оказалось той соломинкой, которая сломала спину верблюда. Не выпуская руки Джози, Генриетта схватила принесенный Гиффордом стакан воды и вылила ей на голову.
Мгновенно воцарилась растерянная тишина, нарушаемая тихим похрапыванием Аннабел, успевшей задремать на плече отца.
Джозефина уставилась на оскорбительницу с широко раскрытым ртом. Вода медленно стекала с растрепанных волос.
— Ловко! — разразился смехом Дарби. — Леди Генриетта, снимаю перед вами шляпу! Я недооценил твердость вашего характера и силу воли. Боюсь, что уже успел списать вас со счетов, как даму чувствительную и сентиментальную.
Сердце Генриетты куда-то покатилось.
— Мистер Дарби, вы должны меня простить. Не представляю, что это на меня нашло! Я стыжусь себя! — охнула она. — Мой поступок идет вразрез со всеми принципами воспитания, которых я до сих пор придерживалась.
Она разжала руки, и Джози немедленно попятилась к отцу, по-прежнему не отрывая глаз от Генриетты.
Дарби предусмотрительно отступил в сторону, прежде чем предупредить:
— Джози, если ты уронишь на меня хоть каплю, клянусь, тебя ждет куда более суровое наказание! А теперь немедленно извинись перед леди Генриеттой.
Вода лилась с грязного розового платья Джози, волосы торчали вихрами, по щекам струились слезы. Настоящее воплощение бедной сиротки!
Генриетта сгорала от стыда. Как она могла настолько выйти из себя?!
— Эта леди облила меня водой, — напомнила Джози скорее удивленно, чем рассерженно.
— Ты это заслужила! — жестко отрезал Дарби. — Жаль, что мне самому это в голову не пришло.
— Мистер Дарби, мое поведение непростительно, — вмешалась Генриетта дрожащим голосом, сгорая от унижения. — Беда в том… — Она собралась с духом, чтобы честно признаться: — Беда в том, что я ужасно вспыльчива. Вы должны позволить мне все исправить.
Дарби снова поднял изогнутую бровь.
— Исправить? — повторил он хрипловатым баритоном, в котором слышались веселые нотки.
— Я найду вам хорошую няню. Это самое малое, что я могу для вас сделать. Если вы пробудете в гостинице день-другой, я свяжусь с конторой по найму прислуги в Бате и немедленно представлю вам нескольких кандидаток. Я вполне способна выбрать вам хорошую няню. Не так давно я наняла директрису для деревенской школы, и она оказалась очень достойной дамой.
Джози несколько раз дернула Дарби за брюки точно таким жестом, как дамы обычно дергают за сонетку, подзывая прислугу, и сухо объявила:
— Мне нужно на горшок.
Мистер Дарби, не обращая на нее внимания, все еще смотрел на Генриетту, словно, пообещав все исправить, она дала ему какую-то идею. Судя по ухмылке, довольно забавную.