Танк наступал, возглавляя колонну. Наводчик высматривал цель, когда мощный удар саданул его лбом об орудие. Танк повернулся и замер.
Гусеницу перебили, гады! воскликнул механик-водитель, Пойду, починю!
Прогремел открываемый люк
Ммм Я обо что-то ударился: кровь вылезая, механик-водитель сказал ещё что-то, но из-за брони, через грохот мотора наводчик его не расслышал.
Солдаты попадали в траву. «Если тут ДОТ, это плохо», услышал солдат, и подумал: «да вряд ли: их было бы несколько».
Танк надвигался на вставшего лидера. «Жуткий удар, разметавший катки попал бы по корпусу в танке никто бы не выжил!» Механик-водитель смотрел на корму кособоко стоящего лидера. Ехал в неё и смотрел Вдруг, опомнившись, дёрнул рычаг. Рычаг не поддался, отдав в руку дробью попавших «не в зуб» шестерёнок. Механик-водитель налёг, и со страшным ударом рычаг «провалился»: машина осталась без привода.
Быстро орудия к бою! Пока эта пушка стреляет, мы все тут мишени!
Солдаты задвигались: кто отцеплял дышла пушек от «великов» -передков, кто бежал за снарядами Вдруг люди замерли: там, у противника, взвыли моторы.
До первой строки была пара секунд. Астроном плавно выжал сцепление, свёл рычаги и толкнул их вперёд: «первая-первая», та же привычно-ружейная чёткость, но вместо «трик-трак» он услышал короткий отчётливый «шпок!».
Were leaving together
Машины поехали. Разом.
«Каждый воин, знай свой манёвр!» говорил Суворов. Но знать только свой в современном бою недостаточно. Бой вели базовцы так как привыкли работать: единой командой. Атака была как в хоккее, где пас мог быть отдан и за спину зная, где в этот момент был партнёр.
Командир наблюдал за развитием боя: влиять на него он не мог. Приступая к войне, он боялся «котла», проработал прорыв окружения То, что он видел сейчас, было хуже: противник метался в таком неестественном темпе и так ювелирно разил, что войска были только статистами. Или мишенями воля врага.
Сквозь щели своей командирской машины взирая на бой, он подумал: «как через забрало». Так рыцарь сквозь щели забрала с холма наблюдает за гибелью кнехтов. И враг заставляет его наблюдать.
Командир ощутил, что в него теперь больше не целят. Ведь как полководец он был этим утром убит
«Жизнь солдата состоит из долгих периодов скуки и коротких пери-о-дов» механик едва не ласкал рычаги, выбирая мгновение «Страха!!!»
Солдат машинально выбросил руки наивный панический жест. Под ладонями замер, толкнув их кошачьим движением танк? Он был страшно неправильным даже на ощупь: каким-то шершавым и тёплым. И кажется мягким
От удивления он открыл глаза. И удивился вдвойне: вся передняя часть, от крыла до крыла, оказалась прозрачной (как странно: вдали танк казался железным). Внутри были двое: механик-водитель на левом сиденье и, «в позе Гагарина», кто-то на правом. «Гагарин» лежал ниже окон, и, судя по бликам, смотрел на экран. Небольшой рычажок в его пальцах сместился, и башня крутнулась. Орудия плюнули дымом, но тихо! Ни грохота залпа, ни звона от гильз. Только звук, будто кто-то подставил под воздух пропеллер: короткое «тфр».
Наводчик отдал санитарке водителя: им повезло, что снаряд промахнулся. Механик-водитель был ранен: удар, оторвавший катки, вырывая их «с корнем», оставил торчать из-под полика кромки железа. Но в принципе всё обошлось.
И наводчик рванулся к машине, в каком-то бойцовском запале решившись стрелять из подбитого танка Из борта, вскрывая его как консервы, посыпались искры: короткий удар просадил оба борта навылет!
Солдат наблюдал, созерцал в невозможном паническом трансе, как шёл неприятель: продуманный танец немыслимой логики, жуть красоты запредельной синхронности. Видимый хаос невиданной пользы.
За пультом сидел математик. Сейчас, наблюдая за битвой, он понял механика: он не считал вероятности разных событий, он видел весь бой как систему! И это механик был прав было кайфом. Он видел трансляцию с разных машин и с заранее спрятанных камер, радар, тепловизор он чувствовал, что сейчас будет, и знал: это «чувство» от знания!
Вот неприятель утратил желание мыслить
Пронзаем на слове «Венера», сказал математик.
В эфире, кончено, полнейший бардак: «Were heading for Venus», гремит «Европа», «Махнём на Венеру», поёт астроном, и на самом конце слова «Venus» взвывают моторы но самое тихое слово бывает услышано. Это обычный «дурдом» библиотечного холла.
Солдат не стрелял. Раз за разом машины противника были на мушке, но выстрела не было: толку палить по броне
Неприятель вдруг вышел из боя: сорвался и бросился в тыл наступающим. Все одновременно! Перед солдатами было куда наступать, но
Но солдат опустился на землю и, глядя под ноги, сидел, заряжая винтовку. Толкнули. Солдат испугался, подумав, что это был танк, а потом побежал, атакуя, «откуда пришёл». «Ещё один такой день и я на Канатчиковой даче»
Противник крушил их обоз. Его танки вползали на велотележки, колёса машин втаптывали в землю мешки с провиантом, солдаты противника споро грузили патроны Увидев бегущих, они издевательски, «с бедра», «веером» выпустили по «рожку», и, запрыгнув в машину, поехали.