Под этот крик Наталья и уложила на пол безжалостными ударами еще четверых ренегатов во главе с прапорщиком. А потом, подмигнув Кочергиной: «Молодец, девка!», унеслась в хвост состава, продолжать зачистку. Там нашелся лишь один арабчонок тоже бородатый, но хилый. И этого, последнего живого соплеменника Джамала она пожалела, лишь сломала несколько очень важных костей, что гарантировало этот человек больше в бандитских налетах участвовать не будет.
Лидка так и стояла с открытым ртом и вытаращенными в ужасе глазами. Крупина помазала перед ее застывшим лицом ладонью:
Ау, подруга, очнись, и добавила, поняв причину такого ступора, да живые они все, девочка, живые. Полежат немного, и встанут
Наталья открыла дверцу вагона, высунулась в вечернюю свежесть, и пробормотала, так, чтобы не услышала ни Кочергина, ни майор Рычков, уже готовый запрыгнуть на ступеньку впереди своих десантников:
Если им разрешат подняться. А про тех, в командирском вагоне, тебе знать совершенно не обязательно.
Крупина на мгновенье замерла, подставив лицо вынырнувшему из-за взявшейся непонятно откуда тучки солнцу. И тут же ее лицо несколько мгновений удивительно благостное сменило выражение, стало жестким, погнало от себя волну предостережения и холодной ярости к вершине серого здания, что нависало над привокзальной площадью даже выше недостроя, где ждали ее русский генерал с американским полковником. Феноменальное чутье подсказало ее кто-то буквально сверлит взглядом, причем взглядом вооруженным. Что это было? Может, и прицел снайперской винтовки! И она шагнула назад, в полутьму тамбура, понимая, что в эту дверь она ни за что не выйдет.
Глава 4. Москва. Ресторан «Плакучая ива»
Шунт, Волчара и Серый
Шунт развалился на диванчике с довольной улыбкой. В ладонях он грел высокий бокал с пивом, на которое «подсел» в последнее время. Себя он успокаивал:
Не на наркоту же мне подсаживаться; я ее для других целей тоннами в Москву привожу.
Да Шунтиков действительно мог назвать себя теперь наркобароном, и ничуть не тяготился таким сомнительным достижением. Впрочем, сам он сомнительным его не считал. А всем недовольным мог показать этот самый бокал с пивом, которое ему специально привозили из Баварии. И еще сказать:
Ничего личного просто бизнес. Кто-то торгует пивом, кто-то прокладками с крылышками, а я афганским герычем.
Ближайшие помощники Шунта Волчара с Серым, пиво не уважали. Они могли себе это позволить; точнее сам Шунтиков позволял им такое послабление. Серыйсидел за столом и неторопливо потягивал виски двадцатилетней выдержки. Волчара не пил совсем из крепкого, конечно. После давнего ранения он осунулся; скулы теперь выпирали вперед так, что между них терялся хищный нос. Волчара теперь еще больше напоминал свирепого хищника. Здоровье он поправил очень быстро, а вот душевного равновесия так и не вернул. И не мог вернуть; по крайней мере до тех пор, пока в его руках не окажется красотка, самым бесцеремонным образом обобравшая нет, не его! Шунта. Но тот миллион был под охраной опытного бандита, и Волчару не успокаивало даже то обстоятельство, что босс не предъявил ему никаких претензий. Больше того обеспечил своему главному боевику самое лучшее лечение. Даже лично пару раз приезжал в израильскую клинику, где раненый бандит проходил курс реабилитации.
Ничего личного просто бизнес. Кто-то торгует пивом, кто-то прокладками с крылышками, а я афганским герычем.
Ближайшие помощники Шунта Волчара с Серым, пиво не уважали. Они могли себе это позволить; точнее сам Шунтиков позволял им такое послабление. Серыйсидел за столом и неторопливо потягивал виски двадцатилетней выдержки. Волчара не пил совсем из крепкого, конечно. После давнего ранения он осунулся; скулы теперь выпирали вперед так, что между них терялся хищный нос. Волчара теперь еще больше напоминал свирепого хищника. Здоровье он поправил очень быстро, а вот душевного равновесия так и не вернул. И не мог вернуть; по крайней мере до тех пор, пока в его руках не окажется красотка, самым бесцеремонным образом обобравшая нет, не его! Шунта. Но тот миллион был под охраной опытного бандита, и Волчару не успокаивало даже то обстоятельство, что босс не предъявил ему никаких претензий. Больше того обеспечил своему главному боевику самое лучшее лечение. Даже лично пару раз приезжал в израильскую клинику, где раненый бандит проходил курс реабилитации.
Впрочем, Волчара подозревал, что босс прилетал на Землю обетованную не только ради него; даже не столько ради него. Были у него, наверное какие-то делишки в Тель-Авиве. Да хотя бы на знаменитом средиземноморском пляже косточки погреть.
Волчара внешне выглядел невозмутимым; он вяло ковырял вилкой в каком-то салате, полном морепродуктов, которые он откровенно не любил. Внутри же он был заполнен нетерпением и сам он, и Шунт с Серым ждали курьера из Коврова. Из города, про который босс, может и забыл, а самому Волчаре напоминала каждый вечер ноющая грудь, из которой хирурги два года назад вытащили пять пуль.
Наконец в дверь осторожно постучали. Босс ответил сам: