В витринах стояли гуттаперчевые девки в чулках и бюстгальтерах, и Тукитукич так близко наклонялся, что у него самого, видать, замирало сердце.
Женщин Тукитукич считал неприятными толстожопками и в человеческую иерархию не включал. Он женился на суженой строго по гороскопу, который обещал полное слияние душ, но привёл к шумному разводу, в результате которого суженая умыкнулы львиную часть его имущества. Вернее имущества, доставшегося ему по наследству.
Одета она была прикольно: синий шарфик, белая глаженая блуза и красные кроличьи глаза! Очень красиво!
«Вмерупсихов, Шамотов, Болотов и Бзол. Были убиты без единого выстрела. Барменволь».
«Чего-толь ко в этих жолтых газетёнках не печатают!»
Навязчивое поветрие взять в жены целку не принесло лично ему ничего, кроме неприятностей и суматохи. Мало того, что эти падлы иногда дерзко прикидывались целками, будучи на самом деле зрелыми потными женщинами, испытавшими все прелести любви и искушёнными в кама-сутре до мелочей, что выяснялось только на брачном ложе, так они ещё и нагло дерзили после неминуемого разоблачения. Будь он бароном, Синей Бородой, он бы и пяти минут не терпел такого поношения своей мечты, но будучи графом, вынужден был терпеть и кое-что похлеще.
Одно время у него был пселдоним Ивен Вздраич. Под этим пселдонимом были освоены две повести и обличительный рассказ про водопроводчиков. По младости я как-то поддался мерзкому обаянию этого типа и полной горстью одаривал его афоризмами.
«Если бы в мире не было несчастий и несправедливости, то в нём не было бы и счастья!»
Эта фраза ему тогда очень понравилась, он даже зарумянился, когда я подарил ему это.
Вот вы меня похвалили за что-то, и мне очень приятно! сказал он.
Доброй ноздре любая сопля в радость! говорю.
Он и это записал горячо.
Понравилась ему и другая мысль, которую он тут же и зафиксировал:
«Главное чтобы в хантымансийском округе не было войны между хантам и мансами!»
А вот ещё!
«Возьми книгу в руки!
Наша
Биплия
самая святая!»
Этому хотелось верить!
Поэтому был период, когда он открылся и доверился святым книгам Святой отец заблюлился тогда неукоснительно. Было желание всучить всем живущим на земле Пиплии с золочёными корешками. Он сидел в переходе на раскладном стульчаке и всучивал святую книгу всем желающим. Кто-то платил, кто-то брал так, провожаемый мстительным взором благодетеля. Так продолжалось месяца два с половиной, пока его не побили два прыщавых хулигана, которые пока что не прочли Пиплии и потому не знали различий между добром и злом. Походы в катакомбы пришлось отменить, и примерно месяц в его руке вместо Пиплии был деревянный костыль.
Собственные его словосочинения были длинны, как глисты и отличались непередаваемо-мучительной логикой!
Недавно у Тукитукича умер дядя. Он предвкушал сумеречное волнение вступления в наследство, но наткнулся на длинные шеренги невесть откуда выпавших родственников, тоже рассчитывавших на скорую поживу, и впервые огорчился былой нерадивости германских властей, упустивших из вида этих явных дармоедов.
Они не любили дядю, но сразу полюбили его деньги.
Во время революции его отец был главным врачом Сибири сказал им Тукитукич
Чапаев, что ли? отреагировали родственникик.
Его престарелая мать, к восьмому десятку существования впавшая в полный маразм, теперь была фанатично убеждена, что всё, что было хорошего в их доме, происходило не от феноменальных карьерных успехов отца, а от её экономии на спичках и мыле и мытье пола в полдень.
Всю жизнь она снимала докуфараональные фильмы для местного телевидения, один раз случайно разродившегося хитом «Сказками кота Мурлыки». Это были фильмы, похожие на репортажи из разных палат одного уютного сумасшедшего дома. Один из фильмов был посвящён тайной жизни дроздов на кладбище, другой судьбе высшего света вДрузии. Кладбище, правда, по мнению многих, оставило более оптимистическое впечатление, чем пёстрый кремлёвский бомонд в её подаче!
Всю жизнь она снимала докуфараональные фильмы для местного телевидения, один раз случайно разродившегося хитом «Сказками кота Мурлыки». Это были фильмы, похожие на репортажи из разных палат одного уютного сумасшедшего дома. Один из фильмов был посвящён тайной жизни дроздов на кладбище, другой судьбе высшего света вДрузии. Кладбище, правда, по мнению многих, оставило более оптимистическое впечатление, чем пёстрый кремлёвский бомонд в её подаче!
Когда она умудрялась заставить подругу досмотреть своё новое творение до конца, то видя растерянность в глазах, начинала добивать клиента разговорами и «Катарсисе» и «Послевкусии Творчества».
Эти избиения иногда прекращал её муж, отец Туки, какого-то и всегда не к месту возвращавшийся со службы.
Когда я узнал, что она хочет снять фильм о береговых и мостовых бомжах, я стремглав бросился в парк предупредить этих в общем-то славных и в большинстве своём совершенно безобидных людей о надвигающейся беде.
Лени Рифеншталь Мценского Уезда недолго изнемогала в муках творчества и оставила кинокарьеру на взлёте, всецело отдавшись плите и мойке.
Секс ей не удавался, и она давно оставила эту сторону творчества.