Вот ты представляешь, что такое река? Большу-ущая такая река? И мы р-раз!.. И в дамки! А ребята, знаешь, какие у меня были? Не чета многим силачи, ловкачи! Как возьмутся и переправа готов. Только шлёп-шлёп понтоны волны против течения прут! И танки пошли. Эх, было времечко
И прослезится наш Фулюган. Молчит минуты три, носом хлюпает, губами шевелит, как обиженный ребёнок.
А после армии он осел в Москве и двадцать лет работал на свалке бульдозеристом, квартиру зарабатывал. «Жестокий я был человек! Сожалею теперь. Д-да! Тонька или Манька сообщают: Виталь, там бомжи грозятся тебе бошку свернуть. Я: чего-о?! Завожу свой бульдозер и вперёд. Ночь. Пру на их костёр прямиком, опускаю нож и на костре ихнем останавливаюсь да ещё крутанусь, как танк. Ногу на гусеницу выставляю: ну, кто тут меня обещал?!. Все прыснули в стороны, один остался, лохмадей. Ну я, говорит. А у меня в сапогах за голенищами по отвёртке. Ты?! Чик его под ребро и готово. Потом бульдозером в отвал. Ищи-свищи теперь. Да и свалка постоянно горит, сами же и поджигают, бомжи эти. Н-м-м! Жестокий я был человек. Зря. Не простит мне боженька на суде своём Боюсь, не простит. Да и не по что зверей жалеть ну я, конечно, не лесных имею в обозрении».
Сколько процентов правды, сколько сочинительства, трудно определить, но слушать интересно. Но (и это он уже рассказывал, просто забыл) закатав бомжей бульдозером, он ещё какое-то время продолжал изображать из себя супермена, при этом больше стал пить, а затем в нём что-то сломалось ему приснилось как-то, а затем всё чаще и чаще: нож бульдозера, а перед ножом эти хари бомжей И будто спросить хотят: «Мы что ж, не люди, по-твоему?..» И тогда он начинает рычать, изображая рёв мотора, но оборотов не хватает, бульдозер никак не сдвинется Аж в животе становится больно от натуги.
Пытался сменить место работы, но тщетно всё и на новом месте та же киноварь (это словцо у него в смысле кино). Бегал-бегал, пока не обосновался здесь тут поотпустило малость. Однако когда садится солнце, Фулюган по-прежнему не находит себе места так и тянет его к кому-нибудь пойти, давление даже подскакивает у него. И так, примерно с час-полтора, пока солнце не закатится Ах ты Гога-Магога! ходит он взад-вперёд по своему огороду. Гога и Магога, отпусти
Про него как-то однорукий (о нём подробнее чуть позже), маясь с похмелья:
Так! и потёр ладонью лоб. Солнце покатилось за край пригорка и щас Фуля прибежит
Ты откуль знашь?
А то! У него свой час своя щёлочка промежду тьмой и светом. Как не успеет проскочить, так руки ходуном и ноги. Короче, пока стакан не врежет ложись и помирай. Часы! Биологические. Не знал? Э-э, у каждого своя Голгофа. Намудрил мужик по ранней глупости, теперь мается
Да тут вокруг имею ввиду, на дачных на наших участках, как оказалось, сплошь и рядом любопытные всё экземпляры. А ведь не поселился б и не узнал бы. Летом народу больше муравьёв. Все заняты, копошатся, тягают каждый свою соломинку либо песчинку, на собраниях из-за воды ругаются или по другим причинам схватываются, общаться по-людски и недосуг. Зимой другое дело. Иной, как выражаются, коленкор.
Про однорукого уже вспоминал, вон на том холме справа домик его: ну тот самый однорукий, который у моего ближайшего соседа Тимофеича псину сожрал, а Фулюган, говорят, ему ассистировал, он же мастер скотину резать. Тимофеич до сих пор простить им не может. Впрочем, Тимофеич мнительный мужик, ему могло и пригрезиться. Как погода меняется, он чудной делается. Ни с того ни с сего здороваться перестаёт. Возможно, это после того, как его машина сшибла ногам и голове досталось. Ну да ладно. Так вот однорукий тогда ещё не однорукий, под электричку попал и скатился до бича номер один. А работал конструктором на каком-то большом заводе. Жена у него Элла бестия кареглазая, матерится по-чёрному, тут же при нём липнет к мужикам, всех облапает, заведёт до греха, он её за это полощет почём зря, она ж его кроет ещё пуще. Ну да шут с ними. Не суди да не судим пребудешь. Фулюган, впрочем, с ним не церемонится, чуть что а они у него частенько собираются поддать в охапку его и об пол, да сапогом безразмерным по рёбрышкам. Ну да однорукий сам виноват, спьяну угрожать начинает: убью, мол, дом спалю А поскольку пару домов у нас тут-таки сгорело, то обещание как бы имеет под собой почву. Ну а завести Фулюгана раз плюнуть, тем более что дом свой он уже который год возводит: по кирпичику, по досточке, на саночках зимой, на колясочке летом по всем ближним свалкам. «Для внучат строю, для себя, что ль. Петуха он мне пустит, гад!» Однако на другой день, как ни в чём ни бывало, однорукий тащится опохмелиться, лупит глазами: ничего, мол, не помню. Может, и не брешет. Ко мне он обычно заходит за пивной посудой: «Выручай, помираю. Хоть на бутылёк пива наскрести»
Да тут вокруг имею ввиду, на дачных на наших участках, как оказалось, сплошь и рядом любопытные всё экземпляры. А ведь не поселился б и не узнал бы. Летом народу больше муравьёв. Все заняты, копошатся, тягают каждый свою соломинку либо песчинку, на собраниях из-за воды ругаются или по другим причинам схватываются, общаться по-людски и недосуг. Зимой другое дело. Иной, как выражаются, коленкор.