Я же говорю, Вань, что Кузьмич не способен к аналитике, ему бы похабить кого. Вовка еще читать не умеет, сентябрь тольки. Чай, к весне научится. Весь в своего папашу, стенгазеты, вон, какие пишет, с рисунками.
Аналитик мне нашлась, где услышала такое слово. Какие рисунки. На день победы нарисует звезду ежели и ту с плаката сводит.
Не ругайтесь, пожалуйста, лучше посмотрите на темное облако над вашей колокольней. Откуда оно взялось, как живое, все время меняет форму, перебил их Иван.
Бабка Фима испуганно перекрестилась:
Кипящая туча, отколь она?
Подождите, подождите, всмотрелся в черное облако Кузьмич, Это же птицы, тысячи птиц, чай, со всей степи собрались. А вдруг они тоже из другого мира вырвались. Такого тут у нас еще не было, чтобы как жидкий деготь. А если облепят? Все, бежим обратно к Петру Петровичу, схоронимся.
Не бойтесь, это же галки собираются в стаи перед перелетом, успокоил их Иван.
Не бойтесь, это же галки собираются в стаи перед перелетом, успокоил их Иван.
Галки-то, галки, а отколь их стольки набралось? баба Фима придвинулась поближе к возвышающему над ней Петрову.
Я и говорю, из того мира, да, не было у нас стольки галок, ну, облепят какой вяз, а тут всю деревню облепят, ответил Кузьмич.
Петрова одолело желание еще больше разыграть высельчан, укрепить их веру в свое чудодейственное возвращение, и он произнес:
Да, летали там, в загробном мире, такие стаи, но не над райским садом, а ближе к чистилищу, и вполне возможно, они ворвались в заволжскую степь через портал, так называется вход в иной мир.
Вот бы райские птицы к нам прилетели, я бы одну оставил на колокольне. Пусть поет мне песни. Или они, Вань, тольки гогочут, как наши лебеди?
Они, Кузьмич, могут даже говорить на разных языках. Но как бы ты поймал птицу?
Да, просто сеткой: так я ловлю синиц.
Он их, Ваня, продает в Ежах на базаре. Отколь бы деньги брал на сахар для самогонки.
Отколь, оттоль, все ей надо знать.
Смотри, Кузьмич, к колокольне стая повернула, часть птиц садится. Устали, наверное.
Вот бы поймать птичку, Вань, тогда, как пить дать, наши Выселки будут центром земли. А ты, паритет авторитет, Кузьмич первый раз так умно обратился к старушке, давай, топай отсюда, а то, действительно, спаришься в своей шубе, солнце сегодня прям жарит. А лучше сходи к Софье, жене Ивана, пусть тольки не обмочится от радости, или что хуже, не умрет. Начинай постепенно говорить, с намеками.
Ой, ой, и правда, Прасковья наверняка уж всем насплетничала, побегу, можа еще успею, бабка, сняв шубу и перебросив ее через руку, пустилась вдоль по улице, не замечая шипящих гусей, которых всегда побаивалась.
Скажешь, Вань, что ей сто лет. Как молодая бегает. Завсегда так: ежели весточка с перцем, баба обо всем забывает и ничего не видит перед собой, лишь бы первой ее размолвить. А ты, Кузьмич взял Петрова за руку, взаправду что ль пришел с того света, или мы чудим как договорились?
Опять сомневаешься? Разве могут быть похожими стопроцентно один человек на другого? И у близнецов есть разница. Нет ее, если сравнивать себя с отражением в зеркале.
С самим собой, хочешь сказать.
Несомненно. Поэтому можно сделать один вывод, не буду говорить какой, сам решай. Петров решил идти до конца в разыгравшихся деревенских фантазиях, направить и Кузьмича по выбранной в ней тропинке, другими словами, заморочить и ему голову адекватными рассуждениями о его возвращении из мира усопших, чтобы невероятное стало очевидным для всех высельчан. В подобной крутой и прикольной ситуации он никогда не был, ощущал такой несравненный драйв, что самому стало казаться, что он пришелец. А ведь действительно так. Жил на севере за полярным кругом, где тюлени и моржи, где мерзлоту освещало полярное солнце, где по льду и в небе степенно шагала с медвежонком медведица. Без преувеличения, действительно иной мир.
А галки, Кузьмич, исчезли так же внезапно, как и появились. Прав ты, оттуда они, и портал здесь у вас в Выселках, Иван хлопнул старика по плечу, тот даже присел.
Потише, буйвол, у меня же не две ноги, а одна. А ты и Гитлера, чай, свалишь, осанкой нисколько не уступишь ему. Да, и Портосу не уступишь, хотя он силищи необыкновенной. Помнишь их? проговорил лукаво, с хитринкой Кузьмич, вероятно, еще не верил в воскрешение Ивана.
Конечно, помню. Только в Выселках дают такие броские прозвища и животным, и людям.
Кузьмич посмотрел на выгоревшее за лето небо, в котором птичье облако словно испарилось, и зияла одна пустота.
Интересно, ничего нет, было и нет. Воробей бы хоть пролетел. Давай ка, Ваня, изменим маршрут, то есть пойдем в другую сторону деревни. Прасковья, думаю, туда еще не добежала.
Нет, Кузьмич, помилуй, я чересчур много выпил и, если разрешишь, часок другой вздремну на твоей колокольне, матрац там есть. А ты погуляй, если хочешь, потом меня разбудишь.
Как хошь, часок погуляю, а там продолжим наше знакомство с Выселками. Посмотри ка, чё делают наши экстремисты?
Экстремалы, вероятно, Кузьмич, тут самое место для поднятия адреналина.
Перекидной мост через речку был старым и давно обвалился, в самой середине. А доски по краям настила остались крепкими, выдержат и Гитлера. Вот и соревнуются здесь местные мотоциклисты, перелетая с разгона через проем, длиной метра четыре. Для удобства и большего эффекта один конец досок задрали. В тот момент летели над речкой парень с девушкой, которая привстала на заднем сидении и, сделав сальто, плюхнулась в воду. Когда она, испачканная тиной, речка то мелкая, выбралась на берег, Иван спросил: