Ландаун вернулся под одеяло, под теплый бок Гюльчетай и сказал толи ей, толи в пространство:
Лариса становится богиней!
Что? спросонья спросила жена.
Я уже не все понимаю, что она делает. И я не все могу предусмотреть.
Котел 3. Дух
Критический срок приближался, Ландаун чувствовал, что не успевает.
Бог мой! взмолился он. Подскажи, что мне делать. Через два дня начнется хаос, а мы с Ларисой не только не нашли ей мужа, но даже не успели подойти к самому важному в Даре вечной молодости, к котлу Духа.
«Что тебе сказать, сын мой! Просто делай свое дело и верь. Пока не пробил час, все еще может случиться. Явление Духа это всегда чудо!»
Ландаун честно сказал Ларисе:
Мы не успеваем! Завтра выборы, и как бы они не прошли, их объявят сфальсифицированными. Это большая игра. И в этой игре я могу нанести только точный булавочный укол, который заставит чуть дрогнуть руку соперника во время решающего удара. Но у меня даже булавки нет. Я все еще не помог найти тебе мужа и любовь, и мне не с чем выйти к людям, чтобы отвлечь их от дурости не нужной стране революции.
Есть с чем! ответила Лариса.
Ты думаешь?
Я думаю не зря три котла в сказке поставили на площади, при скоплении народа. Дух это проявление всеобщей связи бытия и способности к развитию. На площади мы найдем то, что ищем. Дух, Любовь, Счастье, Свободу!
Ландаун поглядел на женщину с восхищением.
Женщина без Любви это всего лишь биологическая оболочка, продолжала Лариса, модель женщины в натуральную величину. Она говорит как женщина, ходит как женщина, но это еще не женщина. Когда в душу приходит Любовь тогда все меняется. Тогда женщина становится женщиной, богиней, которая творит мир, себя, своего любимого, свой род. У такой женщины светятся глаза, вокруг нее распространяются волны нежности и лада! Я выйду на площадь и скажу всей Вселенной, что я готова стать богиней, что я готова впустить Любовь в свое сердце! Может, вся эта революция нужна только для того, чтобы мой любимый пришел на площадь и нашел меня, снова увидел яркие краски мира и свое будущее счастье!
Давай сделаем это! сказал Ландаун.
Трудность заключалась в том, что российская оппозиция имеет отношение к борьбе, но не имеет отношения к истине и свободе. Попасть в список заявленных ораторов на митинге не было никакой возможности. Хотели выступить и правые, и левые, и юристы, и сыновья юристов, и борцы с юристами. Толпа была сконструирована так, что почувствовать себя под ее величественной сенью хотелось всем, а после того, как толпа отслужит свое, то сама распадется под действием проявившихся противоречий, как будто ее и не было. И не будет мешать своим создателям и руководителям делать то, ради чего все и затевалось.
Не могу пробиться в списки выступающих! пожаловался Ландаун Михалычу.
Давай сделаем это! сказал Ландаун.
Трудность заключалась в том, что российская оппозиция имеет отношение к борьбе, но не имеет отношения к истине и свободе. Попасть в список заявленных ораторов на митинге не было никакой возможности. Хотели выступить и правые, и левые, и юристы, и сыновья юристов, и борцы с юристами. Толпа была сконструирована так, что почувствовать себя под ее величественной сенью хотелось всем, а после того, как толпа отслужит свое, то сама распадется под действием проявившихся противоречий, как будто ее и не было. И не будет мешать своим создателям и руководителям делать то, ради чего все и затевалось.
Не могу пробиться в списки выступающих! пожаловался Ландаун Михалычу.
Пробьешься! улыбнулся тот в седую бороду. У тебя сотовый с собой? Дай-ка сюда!
Не успел Ландаун подать ему телефон, как тот зазвонил.
Я тут дал твой номер кое-кому, чтобы меня могли найти, объяснил старик и ответил. Михалыч у аппарата! Слушаю вас.
Громкость была достаточная, чтобы Ландаун мог разобрать, что говорит один из организаторов митинга не тот, к кому обращался сам Ландаун, а рангом повыше и предлагает выступить Михалычу от имени экологического движения.
Эх, сынок! Стар я на митингах выступать, от меня придет человек, увесисто сказал Михалыч. Но ты пойми, что он будет говорить о своем, о насущном. О Любви, о Счастье, о Даре вечной молодости!
Замечательно! воскликнул организатор. Нас это устраивает.
Вот и договорились! Михалыч выключил телефон и подмигнул Ландауну. Он еще не понимает! Впрочем, каждый в меру понимания работает на себя, а в меру непонимания на того, кто понимает больше! И Михалыч улыбнулся вверх той непостижимой и любящей силе, которая понимала все.
Папа, уже весна! Когда мы будем строить снежный домик иглу? спросила Матрена.
Ландаун не смог найти, что сказать, его выручил Михалыч:
Сейчас и построим, дочка! Папе некогда, у него завтра революция. А мы с тобой сами справимся! У нас с тобой времени много.
А ты умеешь? с подозрением спросила девочка.
Да я жил в такой избушке 20 лет, улыбнулся Михалыч.
Две истории о том, что произошло на площади
Денис Сазонов с детства хорошо стрелял, во дворце пионеров занимался в стрелковой секции. Поэтому на чеченской войне он был снайпером причем сначала на одной стороне, потом на другой. А потом обнаружилось, что нет двух сторон, что есть спектакль абсурда, кровавый театр, в котором как гладиаторы, бьются друг с другом ничего не понимающие пацаны на потеху и прибыль зрителям и ценителям игры под названием геополитика. Денис уже не понимал, на кого он на самом деле работает на ЦРУ, ФСБ, наркомафию или террористов настолько все тесно переплелось и перепуталось. Ему просто говорили, в кого стрелять, он наводил прицел и нажимал спусковой крючок.