За окном звенят колокола. Чтобы отвлечься от их навязчивого бреньканья, прислушиваюсь к Марине, разговаривающей на кухне с Лукасом.
Лукас, зачем ты сейчас набезобразничал в туалете?
Лукас знает, что маму обманывать бесполезно, поэтому покорно спрашивает по-русски:
А чой-та я сделал? Не закрыл дверь, когда уходил?
Нет.
А чой-та тогда? Не потушил свет?
Нет.
Не повесил полотенце на место?
Нет.
Бросил туалетную бумагу на пол?
Нет.
Не опустил крышку унитаза?
Нет.
Не смыл за собой?
Нет.
Лукас первым теряет терпение:
Так чой-та же я там натворил, мама?!
Всё это вместе!
От драматического разговора меня отвлекает сигнал компьютера. Перевожу взгляд на экран. Видеозвонок с родины. Это звонит мой младший брат Агафон. После смерти мамы, он живёт вместе с нашим стареньким папкой. Агафон самый безалаберный человек из всех, кого я знаю, что совершенно не мешает ему работать преподавателем в университете, писать кандидатскую диссертацию с рецептом вывода мировой экономики из кризиса и быть последней надеждой человечества. Впрочем, пока Агафон писал диссертацию, экономика вроде немного оклемалась.
Отвечаю на видеозвонок. Агафон, как всегда, великолепен: небритый, непричёсанный, в растянутой линялой майке. Зато с незатухающей улыбкой на устах. Приветствую его нашим традиционным:
Привет, братан!
Привет!
Как жизнь? Как паппа мио?
Отвечаю на видеозвонок. Агафон, как всегда, великолепен: небритый, непричёсанный, в растянутой линялой майке. Зато с незатухающей улыбкой на устах. Приветствую его нашим традиционным:
Привет, братан!
Привет!
Как жизнь? Как паппа мио?
Незатухающая улыбка тут же тухнет, Агафон с горечью произносит:
Да какая это жизнь? Сплошная нервотрёпка. Папа повадился хранить сало в банках из-под сгущенки. Сначала замораживает банки в морозильнике, а потом кладёт на батарею и размораживает. Так вкуснее!
Ты уже пробовал? задаю я опрометчивый вопрос.
Боже меня упаси! выкатывает глаза Агафон. А вчера папа где-то оставил свой портфель. Дома очень горевал и убивался. Мол, такие важные вещи были в этом чёртовом портфеле! Потом не выдержал и убежал его искать. Пока он бегал, сосед принёс портфель. Нашёл возле помойки. Я открыл, а там один мусор. Представляешь?
А что папа?
А что папа? Папа был счастлив, как слон, опять обретя свой портфель.
С минуту оба почтительно молчим.
В общем, как говорит сам папа, от старости до глупости один шаг, нарушает паузу Агафон. Причём, этот шаг необратим. Теперь он только и может, что с важным видом шептунов пускать. А что интересного в вашем золотом миллиарде?
Кратко рассказываю брату о литературном конкурсе.
А тебя пригласят в Прагу? интересуется Агафон.
Не знаю. Наверное.
А ты поедешь?
Я вздыхаю:
Вряд ли. Марина работает, а одного меня она не пустит.
Жаль. Говорят, Прага очень красивый город. Злата Прага.
Подумаешь, какая-то несчастная Злата Прага, кривлю я душой. Зато я был в Париже и видел Мону Лизу! Вот, как тебя сейчас.
Агафон смеётся
Пообщались, разъединились. «Пока! Пока!»
Агафон это ниточка, связывающая меня с прошлым. Есть ещё сын Роберт, но это скорее моё будущее. С Робертом я тоже иногда обмениваюсь видеозвонками. Часто не получается. То он занят, то я не могу. Не мы такие жизнь такая. Постукиваю пальцами по столу. На моём тайном языке это означает: «Хоть себе-то не ври, папаша». Ну, окей. Признаю, что я никчёмный родитель.
Чувствую общее окостенение организма. Значит, пора сделать кофепаузу. Выволакиваю себя из-за компа, веду на кухню. Кофе это удовольствие, которое у меня ещё осталось. Удовольствие и подспорье. Заодно съем что-нибудь съедобное.
На кухне сидит Марина и под Джей Ло из радио самозабвенно хрустит сушками. В доказательство того, что Россия и Казахстан являются разными странами, Марина называет сушки калачиками и ест их с маслом. Кстати, в Нашем Городке работают два магазина, торгующих привычными для русаков продуктами: водкой, солёными огурцами, пельменями, колбасой, сгущёнкой, конфетами, сушками Мы называем эти магазины «большой русский» и «маленький русский». Раньше был ещё один «русский» магазин, но он не выдержал конкуренции и недавно закрылся.
Я с иронией замечаю:
Вот видишь, напрасно ты боишься оставлять меня один на один с холодильником. Сама не лучше. Вечно точишь что-нибудь втихомолку.
Марина невнятно ворчит через сушку во рту:
И совсем не напрасно! Только я отвернусь, ты уже тут как тут шаришься в кухне.
Это всего лишь твой иррациональный страх, не основанный на фактах, слегка обижаюсь я, заваривая кофе. Кофе будешь?
Спасибо, но нет времени.
Разжевав и проглотив сушку, Марина кричит в кухонную дверь:
Лукас, собирайся! У тебя через пятнадцать минут тренировка!
(Наш Лукас играет в футбол в местном спортклубе)
А ты меня отвезёшь? интересуется ребёнок из своей комнаты.
Отвезу, если быстро приготовишься.
Лукас начинает с топотом носиться по квартире, хватая одни вещи и швыряя на пол другие. Через полторы минуты большая спортивная сумка собрана, сам юный футболист, одетый и обутый, стоит в прихожей.
Мама, ну, ты скоро?
Какая тренировка, Марина? удивляюсь я. На улице дождь.