Деспотизм ещё существует в Росcии, ибо он составляет сущность моего правления, но он согласен с гением нации.
Кишок без дерьма не бывает.
Русский образ правления есть абсолютная монархия, умеряемая убийством.
Кишок без дерьма не бывает.
Русский образ правления есть абсолютная монархия, умеряемая убийством.
Террор в сущности блошиный укус в сравнении с такими хроническими бедствиями, как бедность и безработица.
Презираю суеверие фанатиков, но верю в человека.
Церковная картина мироздания это облупленное, обшарпанное шапито, расписанное звёздами бездарным богомазом. То, что толпа, собирающаяся сюда, кричит «Звёзды! Звёзды!», видя гнилое полотно это лишнее подтверждение, что здесь собрались лжецы. Перед нами Великий Заговор Лжецов, связанных круговой порукой. Их бизнес страх рабов перед смертью. Их смерть презрение и смех избранных.
Где же моются те, кто здесь вымылся?
Будущее России связано с русским национализмом и только с ним.
О творцах новых программ можно сказать, что боги покровительствуют им как раз в тех случаях, когда они требуют именно невозможного.
Никто не зашёлся от жалости по миллионам крестьян, вынужденных веками терпеть этих ничтожеств, погибать в нищете и забвении, все зашлись от жалости по царю и его семейке.
Весь мир состоит из глупцов.
Лучший способ испортить реноме любой церкви дать ей полную свободу. Плод быстро сгниёт сам и народ сам потребует закопать его. Не надо их запрещать, они запретят сами себя.
Деньги являются проклятием тогда, когда нелепые социальные условия делают проклятием саму жизнь.
Иногда бытует заблуждение, что вокруг много плохих людей. На самом деле вокруг много никаких людей.
Когда начинается война, первой гибнет истина.
Возводят романтики, пользуются посредственности, владеют крысы.
Снаров
Будем действовать так, чтобы ни у кого ничего не осталось.
Большевизм, убив славянофильство, не дойдя до западничества, бултыхался в самодержавной луже, пока сам не был предан своими же клевретами.
Мы должны искать Бога, для этого мы и существуем в мире.
Мой народ долго был согрет сознанием того, что умирать толпами много лучше, чем жить поодиночке.
В настоящее время в мире нет ни одной официальной религии, заслуживающей доверия.
Пока существует государство и люди, их главной целью всегда будет собственная экспансия и борьба с экспансией соседа.
Беру уроки чистого атеизма.
Каким же нужно быть прожжённым ловкачом, чтобы втереться в доверие к такой толпе?
Тридцать лет сидел Илья Муромец. Тридцать лет сиднем сидел.
С такой армией вы завоюете даже небо!
И моя ли то вина, если это действительно так?
Одних мощей Градов имел трое: Евфимий ветхопещерник, Пётр женоненавистник и Прохор византиец, кроме того, здесь находились четыре целебных колодца с солёной водой и две лежачие старушки прорицательницы, живьём лёгшие в удобные гробы и кормившиеся там одной сметаной. В голодные годы эти старушки вылезли из гробов и стали мешочницами Героев город не имел, безропотно и единогласно принимая резолюции по мировым вопросам. А может и были в Градове герои, только их перевела точная законность и надлежащие мероприятия. Отсюда пошло то, что, сколько ни давали денег этой ветхой, растрёпанной бандитами и заросшей лопухами губернии, ничего замечательного не выходило.
Если кролик счастливо пережил вивисекцию, то это уже его собственная заслуга.
Чем ничтожнее государство и служащие ему, тем оно неистовее жаждет патриотизма от своих рабов. Верх амбиций требование жертв бесплатно. Это значит платить и быть благодарным монстр не собирается.
Стихи Еврипида во втором акте принадлежат не мне и даже, собственно, не Еврипиду.
Обычный человек безнадёжно развращён и при малейшей возможности постарается отправить в изгнание непокорных гениев.
Стихи Еврипида во втором акте принадлежат не мне и даже, собственно, не Еврипиду.
Обычный человек безнадёжно развращён и при малейшей возможности постарается отправить в изгнание непокорных гениев.
То, что зовётся играми и развлечениями, скрывает в себе устойчивое, хотя и неосознанное отчаяние.
Чем крупнее негодяй, тем он лучший государь Под маской добродетели скрывается алчность, жестокость и беспринципность, и из-под овечьей шкуры цивилизации видны кровавые когти хищника.
Там, где затеваются разглагольствования о демократии, существует некто, желающий покончить с государством.
Капельмейстер отдал концы, команд никто не подаёт, всё можно а они уже готовы снова построиться и снять штаны. Мир рукоплещет. Браво! Браво!
Колбасник честный, стой! Не изменяй общественному делу!
Все сколько-нибудь стоящие писатели скорее проклянут любое государство, чем примутся сочинять лживую пропаганду.
Из того, что необходимо душе, ничто за деньги не покупается.
Платой за военную присягу государству являются человеческие условия существования для граждан. Государство, лишённое способности дать эти условия, должно защищать себя само и забыть о каких либо клятвах своих подданных. Если же государство не может накормить своих граждан, если оно ворует их собственность, сбережения и таким образом ставит под вопрос само существование этих людей, оно не должно удивляться, что они рано или поздно поднимут на него оружие, невзирая ни на какие присяги. Человек обязан давать только одну присягу, небесам: «Клянусь не убивать и быть живым!» Все остальные присяги от лукавого и значения не имеют.