«Тебе повезло: ты не такой как все! Ты работаешь в офисеее»!
Бессмертная издевательская песня Шнура, неспроста возымела успех в постперестроечной России. Нет уж, благодарствуйте! Офисный планктон не моё! Едва ли «моё» было и то, с чем он столкнулся здесь, но всё же подобная работа как то тормошила, встряхивала что ли (как же иной раз хотелось, чтобы не так сильно!), в отличие от серых будней подавляющего большинства сограждан.
А впрочем, всему своё время, и всё надо выстрадать.
В последние годы наглотавшийся за долгую службу своеобразной оперативной романтики, Фёдоров был уже вроде и не прочь податься на более цивильную работу. Наподобие службы инспектора Департамента Безопасности банка по работе с личным составом. К этому он потихоньку и вёл, тайком от начальства, конечно.
У Игоря Фёдорова было врождённое и очень хорошее
(и изрядно пользуемое руководством) качество он всё делал добросовестно. И то, что ему нравилось, и то, что ему было противно. Он и на химфаке так учился, хотя уже ко второму курсу понял, что занимается не своим делом и на самом деле ему куда интересней та же биология.
Один из его приятелей, журналист, даже как то сострил за выпивкой, что если бы Игорю поручили расстрелять взбунтовавшихся рабочих, то он бы с отвращением, но точно и в срок выполнил это указание. А потом, с ещё большим отвращением сделал бы каждому из трупов по контрольному выстрелу в голову и, уж только за тем, с возмущением бы подал рапорт об отставке.
Незадачливый остряк самоучка, схлопотал тогда «торпеду» и даже не поленился накатать на Фёдорова жалобу в прокуратуру, но там (негласно) сочли действия милиционера справедливыми (защищал от «навозной мухи» честь мундира) и немного постращав для профилактики, спустили дело на тормозах. Тем более, что вскоре произошло примирение сторон. Да и журналистом был всё таки не какой нибудь из вечно торчащих на телеэкране всероссийский умник, а бумагомарака из местной газетки.
И всерьёз ссориться с уважаемым в районе ментом, ему тоже никакого резона не было.
Но если в юридическом смысле инцидент сошёл Фёдорову с рук, то в моральном плане оставил неприятный осадок. Чем больше Игорь думал о словах «терпилы», тем отчётливее понимал, что его «битые уста» тогда, увы, глаголили истину.
А ещё Фёдорову вспомнилась история с некогда знакомым ему парнишкой по имени Вадим, с биологического факультета.
Тот был кандидатом в мастера спорта по боксу, прошёл хорошую подготовку в ВДВ и по окончании учёбы устроился в ОМОН командиром взвода. Служил ревностно, добросовестно и быстро набирал в глазах начальства бонусы по службе. Нужно было видеть как в любую погоду, по колено в грязи он терзал подопечных на полосе препятствий и в марш бросках, сам всегда впереди личный пример ставил во главу угла любой командирской деятельности
А потом был кровавый октябрь девяносто третьего
При участии в трагических событиях у Белого дома он со своими ребятками явно перестарался «защищая молодую ельцинскую демократию». Механически выполнял приказы, о которых лучше и не вспоминать. Тогда омоновец был отмечен руководством, премирован и повышен в звании, а вскоре должен был получить квартиру, но почему то всё больше сникал и, аккурат на вторую годовщину печальных событий кровавого октября пустил себе пулю в висок. Прямо дома, у телевизора, который передавал репортаж о тех страшных и катастрофических для Истинной Демократии событиях.
Кстати, на похоронах большинство комментариев сослуживцев сводилось к тому, что «чего, мол, парню не хватало вот вот бы и квартиру отдельную получил!»
Очевидно, подавляющее большинство из них, считали, что свести счёты с жизнью можно лишь из за скудного жалования или неурядиц с жилплощадью, но никак не по другим причинам
И чем больше Фёдоров обо всём этом думал, тем больше злился и на себя, и на свою работу. На работу перемалывающую любую индивидуальность, делающую тебя просто винтиком в чьей то далеко не всегда красивой игре. Винтиком давно не смазанного и сбоящего, а главное непонятно кому и для чего служащего механизма.
Приход к власти отставного подполковника КГБ Путина, несколько развеял тягостные мысли, как то обнадёжил. Поэтому инициативу сверху о кардинально новом подходе к работе органов внутренних дел и даже последующую смену названия на «полиция» он воспринял с полным пониманием. Хотя и величал теперь сослуживцев «полиционерами» в силу своего неистощимого чувства юмора
Приход к власти отставного подполковника КГБ Путина, несколько развеял тягостные мысли, как то обнадёжил. Поэтому инициативу сверху о кардинально новом подходе к работе органов внутренних дел и даже последующую смену названия на «полиция» он воспринял с полным пониманием. Хотя и величал теперь сослуживцев «полиционерами» в силу своего неистощимого чувства юмора
И всё же Игорь иной раз ловил себя на том, что как бы даже завидует своему заму Кожанову: тот абсолютно не грузился какими либо сомнениями. Дали дело делай смело!
Для Фёдорова же было два пути: психологически перестроиться и вообще «не париться» излишними философскими размышлениями и просто стараться быть «лучшим по профессии», привычно карабкаясь по служебной лестнице наверх или пытаться что то изменить в лучшую сторону. Исходя из своих собственных представлений о справедливости и общественной значимости своей работы. Первый вариант слабо подходил для несемейного офицера, который не может сосредоточиться на банальном обустройстве домашнего очага, обманывая себя безотказным: «мне семью кормить надо!»