Кусочки янтаря
Легенды о Гоги Абашидзе, а также некоторые истории и притчи, придуманные им самим
Николай Асекритов
© Николай Асекритов, 2016
Кусочки янтаря
Посвящается необыкновенному человеку и замечательному артисту
Георгию Евсеевичу Хазану
Когда я вспоминаю Гоги Абашидзе, перед моими глазами встает большой песчаный пляж. Не знаю, наяву это было или во сне, но это не так уж и важно.
Мы с Гоги идем по этому пляжу навстречу поднимающемуся солнцу. Пляж пустынный, волны лениво накатываются на песок, оставляя на нем сверкающие на солнце кусочки янтаря. Гоги радуется им, как ребенок, и указывает на них палкой. Я стремглав бегу в то место, подбираю янтарики и складываю в широкую ладонь Гоги.
Жизнь говорит Гоги похожа на этот пляж Не имеет значения, насколько долго он простирается, какой на нем песок. Гораздо важнее, сколько янтариков ты соберешь на нем, и как ярко они будут сверкать.
Гоги давно нет со мной. Всю жизнь я собирал про него разные истории. Они лежат передо мной, как горстка янтаря. Не так важно насколько они правдивы, как не важно и то, кто рассказал мне их. Гораздо важнее то, как они сверкают.
И пока хоть один из этих янтариков останется в сердце хотя бы одного человека, Гоги будет жив. Он по-прежнему будет вышагивать по пляжу и высматривать янтарики, а какой-нибудь мальчишка будет бежать за ними, боясь, что сейчас может нахлынуть волна и унести этот сверкающий камешек в темную глубину безвестности.
Янтарик первый
Однажды, это было еще при советской власти, к нам приехал очень известный человек и собрал всех, чтобы объяснить задачи дня.
Говорил он долго и подробно и на разных примерах объяснял, что если мы будем все силы отдавать работе, не будем думать о своем благосостоянии, то жить мы все будем лучше и наступит светлое будущее.
После лекции мы окружили Гоги Абашидзе, этого великого человека.
Как?! Вы не знаете кто такой Гоги Абашидзе?
Гоги Абашидзе был очень ученый человек. Он учился еще в Его Императорского Величества средней гимназии, а потом в институте Красной Профессуры в Москве.
Судьба распорядилась так, что отбыв свое в местах не столь отдаленных, где он встретился не только со своими сокурсниками, но и некоторыми учителями, он попал в наш благословенный Богом и рыбой, но не солнцем, край.
Образование его, позволяло легко разрешать различные вопросы, которые возникали у нас.
Он легко мог отличить импрессионизм от империализма, кесарево сечение от золотого и знал что такое число Авогадро и почему тараканов больше, чем людей.
И вот мы собрались вокруг этого великого человека потому, что нам было непонятно, что же нам делать. Бросить ли все наши личные дела и полностью отдаться работе? Или, все же, отдавать работе столько, сколько от нас требуют, а все силы положить на добычу хлеба насущного, которым работа нас не могла обеспечить.
Гоги насмешливо смотрел на наши растерянные лица, попыхивая папироской и перебрасывая ее из одного угла рта в другой. Пауза затягивалась и мы уже начали подозревать, что на этот раз у него не найдется ответа.
Но наконец он произнес фразу, которая навсегда впечаталась в наше сознание. Он сказал так:
Сколько не читай умных книг ослу, его уши не станут короче.
Так он сказал нам и, не дожидаясь, пока кто-нибудь из нас откроет ему дверь, вышел с гордо поднятой головой, как и подобает великому человеку.
Долго мы стояли молчаливые, потом потихоньку стали расходиться, обсуждая между собой величие и мудрость этого человека.
Янтарик второй
Дело было давно. Как то зашел у нас спор: что такое вера и нужна ли она. И всякий ли верит или есть и неверующие.
Одни из нас утверждали, что вера это единственное, что удерживает человечество от безумия.
Другие, напротив, опровергали эти взгляды, приводя примеры великих мыслителей, которые отрицали веру.
Как бы то ни было, но у каждой стороны находились прекрасные примеры и не менее отвратительные опровержения противной стороны.
Спор временами доходил до остервенения, если не сказать, до драки. Мы никак не могли прийти к единой точке зрения. Каждая сторона чувствовала себя правой и никак не хотела ни уступать, ни прислушиваться к аргументам противной стороны.
Тогда мы решили обратиться к человеку, авторитет, образованность и мудрость которого, не вызывали ни у кого сомнения. Таким человеком и был великий Гоги Абашидзе.
Мы толпою ввалились в его небольшое жилище, толкаясь и огрызаясь на тех, кто стремился первым увидеть мудреца.
Он сидел напротив окна, слегка повернувшись к нам корпусом. За окном мальчишки сооружали снежную горку и это, по-видимому, занимало его больше, чем наш спор.
Выслушав каждого из нас, мудрый учитель налил себе крепчайшего чаю. Такого крепкого, что ложка, казалось, будет стоять в нем, если ее отпустить. Закурил папиросу. Надо отдать должное, что Гоги всегда курил исключительно папиросы, причем из всех сортов выбирал самые крепкие: «Север».
Окинув нас мудрым насмешливым взором, он произнес:
Каждый из вас верит. Один верит в то, что его бессмертная душа не даст ему совершить великую гадость. Другой верит в мудрость и непогрешимость начальства, которое никогда такую гадость не задумает. Третьи верят в то, что они не могут совершать гадости, потому, что поступают как все. И, наконец, четвертые верят в то, что та светлая идея, к которой они стремятся, оправдает все гадости, которые они готовы совершить, достигая ее.