Да что вы, док, откуда! Я знаю не больше вашего. А по правде, совсем ничего не знаю. Сижу себе в кабинете, и рисую, рисую Жулик, наверно, был генерал, потому и прибили.
Вы думаете? Вроде лихие девяностые позади, все успокоились. Впрочем, махнул рукой профессор, все может быть. Что творят на дорогах эти гаишники Просто невероятно! Я даже от машины отказался, на метро добираюсь до работы.
И правильно делаете, док. Я вот тоже давненько уже не держал штур э-э руль и ничего, прекрасно себя чувствую, по ночам сплю спокойно. Ладно, Анатолий Петрович, уже поздно, спать пора. Спокойной ночи всем!
Вставая, Василий заметил внимательный взгляд Ольги. Пальцы перебирают заплетенную косу, глаза сощурены, губы плотно сжаты. От глаз проницательно девицы не укрылись ссадины на костяшках пальцев, рассеченная бровь и желтые пятна на лице они остаются после ударов кулаком. Охранники на генеральской вилле били крепко, но аккуратно, по многолетней привычке не оставляя ясно видимых следов на теле жертвы. Если лупить со всей дури, кожа на лице лопается до кости. «Был пьян, подрался, получил по морде, мысленно сказал Василий чересчур умной студентке. «Врешь. Я чувствую, что ты не так прост, как хочешь казаться. И дрался ты не пьяным, а в ясном уме и твердой памяти. И профессор, бывший десантник и настоящий мужик, кое-что рассказывал нам, как на пару с одним смешным очкариком выпотрошил целую роту наемников в камбоджийских джунглях. Это ты был с ним тогда»? читалось в глазах Ольги. Василий опустился в кресло. Глаза закрылись сами собой. Влажный воздух джунглей, юркие невысокие солдаты роты охраны, засада на лесной дороге и бой, в котором ну совсем ученый профессор Каверин показал себя настоящим бойцом. Как давно все было! Подробности тех приключений уже стерлись из памяти. Старик Хо, черноволосая и голубоглазая Алика, сумасшедший полет на угнанном вертолете И как их тогда не убили всех, просто удивительное везение! Слава Богу, на этот раз все пройдет спокойно. Правда, не совсем понятно, как украсть этот чертов камень-контейнер у всех на глазах. Но чего зря пыжиться заранее, притопаем на площадь Сухэ-Батора, там видно будет.
Глава 4
Ранним утром следующего дня самолет приземлился на монгольскую землю. На выходе из аэропорта Василий попрощался с профессором, кивнул студентам. Та самая, что с косой, опять посмотрела как-то чересчур внимательно, но ничего не сказал. Василий заторопился к стоянке такси, а группу археологов из России уже встречали какие-то взъерошенные личности из здешнего университета. Все зашли в автобус, машина тронулась и Барабанщиков тотчас забыл об археологах. Едва Василий собрался открыть рот, чтобы позвать таксиста, как расторопный, коротко стриженый парень, сам распахнул дверь и на хорошем русском языке предложил садиться. По дороге Василий узнал, что до города двенадцать километров, центр расположен за рекой, что город в европейском понимании тянется вдоль одной улицы, все остальное скопище юрт. По здешним меркам это вовсе не бедность, а национальный обычай. Особенно, если учесть, что некоторые юрты стоят десятки тысяч евро. Внутри электричество, газ, горячая и холодная вода, словом все удобства. Автомобиль рядом, в юрте попроще. Короче, понты сплошные. Такси остановилось возле центральной площади. Василий вышел из машины. Первым делом надо взглянуть на объект, как он там и лишь потом заняться жильем и подготовкой. Василий не спеша, как самый обыкновенный турист бредет по площади. Возвышается массивное здание правительства, типичный образец дворца сталинской эпохи. После того, как рухнул социализм, к пролетарским скульптурам добавили национальный колорит статуи конных воинов и внушительный монумент самому известному в мире монголу Чингиз Хану. Василий не очень разбирается в монументальном искусстве, но громадина невольно привлекла внимание. Памятник вырублен из цельного куска гранита, во всяком случае, очень похоже. Матерый монгол важно сидит в широком кресле. Круглое, упитанное лицо с улыбкой Будды. Понятно, что подлинного изображения великого хана нет, изваяние выдумка художника. Но разве так не везде?
Василий заходит в сквер, идет по дорожке. Вокруг людей немного и поэтому не надо быть сверхнаблюдательным, чтобы заметить несколько мужчин ну, скажем, призывного возраста и женщин с выражением лица, как у домохозяйки, поздно вечером ожидающей муженька с «дня рождения друга». Барабанщиков старательно вертит головой, как человек, впервые попавший в чужой город, но глаза то и дело останавливаются на лужайке. Среди аккуратно подстриженной травы лежат булыжники, эдакий сад камней. На самом деле никакой упорядоченности в расположении каменюк нет, просто разбросали куски гранита. Ближе к центру расположился тот самый булыжник с плоской вершиной, что является контейнером для шпионских донесений простите, разведывательной информации! Камень оказался куда большего размера, чем на компьютере. Василий разочарованно качает головой такую дуру за пазуху не спрячешь, надо что-то придумать. В беседке никого нет. Барабанщиков сел на лавку, якобы отдохнуть, на самом деле подумать. Итак, за контейнером следят по меньшей мере человек пятнадцать, плюс всевидящий спутниковый глаз сверху. Последнее предположение может оказаться ошибочным, так как спутниковая слежка в планетарном масштабе возможна только американцам и нашим. У них GPS, у нас ГЛОНАСС. Все, остальные игроки могут только подсматривать за наиболее важными районами и то не круглосуточно.