Полевой стан представлял из себя эдакую полумузейную редкость постсоветского периода: саманные домики и кучи ржавого металлолома среди буйной растительности в виде амброзии и других высокорослых сорняков. Аккуратно протоптанные дорожки весело разбегались в разные стороны, уводя в неизвестные дали.
По одной из них мы пробрались к одиноко стоящему трактору. Под ним лежал человек: услышав наши шаги, он резво выполз из-под железного коня.
Ты зачем, тварь безмозглая, Семёна-то угробил! Зачем морду всю расквасил?! Ему же завтра сеять под Заячьим яром, Вася! агроном махал руками перед лицом тракториста, пытаясь создать вихрь справедливости и понимания ситуации, но.
Вася молчал. Молчал и стоящий рядом трактор; казалось, что все сторожевые собаки, да что там говорить! перелетные птицы и те заткнулись и смотрели: интересно же чем закончится на этот раз приход агронома!
Ты вчера с нами пил? Вася вдруг улыбнулся.
А куда мне было деваться? тонко парировал агроном.
Кто вчера говорил словами китайского молодца Пафнутия? тракторист достал папиросу и закурил.
Тю, Вася! Не молодец, а мудрец! И не Пафнутий, а Конфуций, придурок! но было заметно, что агроном сильно нервничал.
Да какая разница! Ни тот, ни другой, думаю, на меня не обидится! Дело в сказанном: «На добро отвечай добром, на зло отвечай справедливостью»! Так?
Ну, было дело
Вот я и ответил! На зло справедливостью
Вася, Конфуций эти слова говорил не для трактористов во хмелю! И у него, видимо, в это время не горели сроки посева озимых; и людей там, в Китае столько, что одним трактористом больше, одним меньше никто и не заметит! А у нас каждый прямоходящий в селе словно тигр саблезубый из Красной книги, понимаешь?! Ты во время уборки и посевной должен любить ближнего своего всеми фибрами души и в любом алкогольном состоянии! Твоя же дурость всё к черту погубила, все планы! агроном находился уже в той нервно-паралитической стадии, когда хочешь-не хочешь, а от слов надо переходить к делу.
Бам! И Вася упал возле трактора. Трактор безразлично смотрел на него единственной разбитой фарой. Собаки стали расходится такое, видимо, они наблюдали не первый раз. Я же стоял с открытым ртом, удивленно взирая на происходящее.
Пошли, бригадира найдем. Он покажет, где будешь ночевать и кушать. агроном, потирая правую руку, направился к столовой.
А как же Вася? Как же теперь по полям? я еле поспевал за агрономом.
Это ему только на пользу. С обеда можете выезжать. он уверенно шагал по одной из десятка тропинок, выбирая тот самый правильный и короткий путь, где нас ждала встреча с бригадиром.
Шли мы недолго: уже через пару минут где-то рядом послышался разудалый, громкий смех. Но определить насколько «это рядом», своим ростом мешала всё та же амброзия.
Столовая. сказал агроном.
А как вы тут ночью ходите? Заблудиться же можно.
Ночью здесь не надо ходить. Если не собаки, то волки загрызут.
Понятно. я представил ситуацию и не стал расспрашивать о подробностях.
Покосившийся саманный домик встретил нас так же приветливо, как и люди внутри:
Здравствуйте, здравствуйте Иван Иванович! хор нестройных голосов прокатился по столовой.
Всем привет! У нас гости. агроном пропустил меня вперед.
Здравствуйте. я махнул рукой, так, для порядка.
Мы присели на лавку за большой деревянный стол. Две полные женщины и такой же один, только мужчина, вдруг подскочили и засуетились: кто-то принес хлеб, кто-то тарелки с борщом, мясом и стаканы с компотом. Чудесным образом на столе появилась бутылка водки.
Не помешает. на вопросительный взгляд поварихи ответил агроном.
Все присели.
Знакомьтесь: это Володя, он какое-то время будет жить и работать здесь, на бригаде. агроном указал в мою сторону и оглядел всех вокруг. Все вокруг улыбнулись. Но что означали эти улыбки, было не понятно.
Это Савелий Петрович бригадир. Он покажет где гостиничный номер и будет курировать твоё питание. агроном указал на крупного мужчину, который наливал в рюмки водку. Кормящие наши, иначе повара: Надя и Валя. Смотри, не перепутай!
Под дружный хохот все выпили и закусили.
Сава, ещё по пять капель, да я побегу. Итак целый час потерял! Ваня поднял вновь наполненную рюмку
Очнулся я от монотонного звонка мобильника. Шум и разговоры почему-то не мешали, а вот телефон
Агронома обнимала Валя, а он, в свою очередь, что-то шептал ей на ухо.
Недалеко, на лавке, мирно посапывал бригадир.
Вдруг Ваню осенило:
Я домой! агроном попытался освободить свою шею от увесистой женской руки. И так с вами просрал целый день!
Ваня, да какой дом? Откуда у мужчины дом, если там уже есть хозяйка?! Ты женат, сокол! Не бывает в доме двух хозяев. Боливар, как ты говорил, не выдержит двоих! Поэтому вы, мужики, и шастаете: то на работе пропадаете, то по столовым, то по гаражам, а то вообще по рыбалкам разным с охотой. Прекрасно же понимаете, что дома вы чужие. Вы там как поденщики: «принеси-подай, уйди и не мешай!» И это в лучшем случае! повариху несло.
Валя, уймись! Мы не шастаем. Мы просто Нам так нравится! Это наше хобби! У кого-то рыбалка, у кого-то женщины Ваня все-таки освободился от валиной ручной клади и начал будить бригадира.