Объяснение пришло позднее. Оказалось, что с дороги в Ташкент была послана телеграфная просьба устроить едущего в поезде почетного академика, профессора Ивана Алексеевича Каблукова не в Самарканде, а в Ташкенте. Здесь стали выяснять, что значит «почетный академик». Обратились к справочникам и обнаружили, что в немногочисленном списке «почетных академиков» числится сам Иосиф Виссарионович Сталин. Фигура И. А. Каблукова выросла необычайно, ему-то и была предназначена торжественная встреча на перроне Ташкентского вокзала.
Расселение эвакуированных
Прибывших в Самарканд тимирязевцев принял в свои стены Самаркандский сельскохозяйственный институт филиал академии, созданный в 1929 г.
Академикам и орденоносцам, таким как Д. Н. Прянишников, который возглавил работу академии в эвакуации, выделили маленькие домики, студентов поселили в общежитие. Остальных расселили кучно, где придётся. Мебель, естественно, никто не привез, все устроились на восточный лад, постепенно приобретая необходимое.
Помощь тимирязевцев Узбекистану
Коллектив академии, эвакуированной в Самарканд, оказал серьёзную помощь республике в повышении производства зерновых. Уже на втором году войны Узбекистан обеспечил себя и соседние республики зерном. Он смог не только покрыть собственные потребности в хлебе, но и стал поставлять его в другие районы СССР.
Благодаря работе тимирязевцев здесь начало развиваться овощеводство. Впервые в своей истории Узбекистан стал свеклосеятельным регионом.
Нехватка рабочих рук заставляла студентов и преподавателей выезжать в колхозы и совхозы Узбекской ССР для помощи. Они работали чабанами и пастухами, доили коров, сеяли и убирали хлеб, хлопок, готовили механизаторов.
Силами тимирязевцев был озеленен сам город Самарканд, что помогло сберечь в нем ресурсы питьевой воды. Эффект от озеленения ощущался на протяжении полувека после войны.
Жизнь в Самарканде
Жизнь в Самарканде была непроста. В том числе по причине бытовых трудностей. Откровенно плохо было с питанием. На местном рынке продукты были, но купить их по причине завышенных цен мог не каждый.
Преподаватели мобилизовали всевозможные пищевые ресурсы. Иногда выезжали за город собирать черепах. Потом варили из них суп.
«Нам бы картошки»
Первые полгода жизни в Самарканде трудно было с продовольствием и в семье Прянишниковых. За хлебом, который выдавался по карточкам, надо было становиться в очередь с двух часов ночи. Вскоре привыкли к хлопковому или кунжутному маслу. Норма сахара была мала на большую семью не хватало. Ктото без ведома Дмитрия Николаевича дал знать в ЦК Узбекистана о трудном быте семейства ученого. Из Ташкента позвонили в Самаркандский обком партии и строго спросили: «там у вас живет академик Прянишников. Что вы для него сделали?» И вскоре сотрудники обкома нанесли визит в семью академика: «Что вам нужно? Скажите!» Зоя Дмитриевна, дочь ученого, робко сказала: «Нам бы картошки»
И действительно обкомовцы не заставили себя долго ждать, привезли картошку, сахар, мясо. Жизнь семьи постепенно налаживалась.
А как же студенты?
Если о профессорах более или менее заботилось руководство республики, то о студентах не думал никто, кроме преподавателей, которые сами подкармливали молодёжь.
Но, несмотря на тяжелейшие бытовые условия и голод уже в декабре 1941 г. в Самарканде были начаты учебные занятия. Студенты вечером учились, а днём работали, прилагая все усилия, чтобы помочь сельскому хозяйству, накормить себя, армию и тыл.
В обстановке тотальной подозрительности
Поезд на Самарканд, ушел, увозя большую часть преподавателей, сотрудников и студентов академии. Но и в Москве осталось некоторое число профессоров, преподавателей и научных работников. Некоторые из них были задержаны из-за работы в лабораториях, обслуживающих военные нужды, другие не были в состоянии выехать из-за болезни членов семьи, некоторые намеревались эвакуироваться в другие места к своим родным и т. п.
Несмотря на то, что у многих задержавшихся в Москве были на то серьезные причины, у некоторых работников академии стали неожиданно возникать ни на чем не основанные подозрения. Уже на второй и третий день можно было услышать от этих людей при встрече такой вопрос: «Как, вы еще не уехали?»
И эта фраза произносилась тоном, не оставляющим сомнения, что тебя в чем-то подозревают. Действительно, ничего нет хуже всеобщей подозрительности.
Арест профессора Р. Э. Герлаха
С 1929 г. по 1941 г. кафедрой молочного дела заведовал профессор Рудольф Эдуардович Герлах известный сыродел немецкого происхождения.
То, что Р. Э. Герлах имеет немецкие корни, работать ему не мешало, и он пользовался заслуженным уважением со стороны коллег по академии. Но наступила Великая Отечественная война и у профессора начались проблемы. 4 ноября 1941 г. его арестовали по обвинению в шпионаже. Пять месяцев просидел профессор в тюрьме, все время подвергаясь допросам. И, несмотря на то, что предъявленное по 58-й статье УК30 тяжкое обвинение ничем не подтвердилось, тем не менее, он на пять лет был выслан в Казахстан в город Джамбул. Оттуда ему удалось в начале 1943 г. перебраться для работы по специальности на Алтай, а затем устроиться в Алтайский техникум, и получать при этом академическую пенсию.