Социальная обусловленность законов исследуются теорией и социологией права, использующими в качестве главного методологического средства объяснения взаимосвязей права и общества факторный анализ. Последний, следует отметить, характерен и для уголовно-правовой науки. Считается, что на право влияют объективные закономерности социального, экономического, политического, культурного развития, выступающие в качестве социальных факторов права. В коллективной монографии, подготовленной в 1991 г. в Институте государства и права АН СССР известными специалистами в области законодательной социологии были выделены следующие 2 группы факторов: 1) основные (правообразующие) 1.1. экономический, 1.2. демографический, 1.3. географический, 1.4. политико-правовой, 1.5. социокультурный, 1.6. национальный, 1.7. межнациональный и др.; 2) обеспечивающие (процессуальные) 2.1. организационный, 2.2. информационный, 2.3. научный и 2.4. программирующий.[2] При этом, отмечается влияние на содержание закона интересов законодателя, так как действие социальных факторов проявляется опосредованно, лишь в той мере, в какой они осознаются законодателем. Возможно, эти факторы действительно были значимыми, но в советский период. В настоящее время сложилась совершенно иная модель общества, которая раскрывается, на мой взгляд, в концепции, предложенной Д. Нортом, Б. Вайнгастом и Дж. Уоллисом.[3] По мнению исследователей, в истории человечества насчитывается три вида социальных порядков: 1) примитивный, характерный для малых социальных групп обществ охотников и собирателей; 2) ограниченного доступа, или естественное государство, в котором личные отношения внутри властной элиты составляют основу социальной организации; 3) открытого доступа, где личные отношения все еще значимы, однако идентичность начинает определяться как набор безличных характеристик. Россия, как и практически все развивающиеся страны, относится к естественному государству. В нем власть принадлежит господствующей коалиции, члены которой извлекают из своего политического лидерства экономические дивиденты. Зависимость элит, входящих в коалицию, от государственных привилегий обеспечивает внутрикоалиционный и общественный порядок. Многое, если не все, зависит от личных связей и отношений.
Фактор лоббизма никогда не следует упускать при исследовании законотворческой деятельности, но в современной России, относящейся к естественному типу государства, он выражен гораздо интенсивнее. Здесь лоббисты, и скорее всего только лоббисты, имеют шансы на успех. При этом истинные замыслы введения и «надлежащего» функционирования институтов в соответствии с интересами лоббистов бывают скрыты за официально декларируемыми целями, задачами и другими аспектами правовых норм и институтов.
Известно также, что законодательная деятельность, приводящая к изменениям в уголовном кодексе, является составной частью уголовной политики государства, направленной на противодействие преступности. Я разделяю позицию ученых, в соответствии с которой уголовная политика включает в себя несколько уровней: 1) теоретической разработки; 2) концептуальный; 3) законодательный; 4) практической реализации.[4] На законодательном уровне уголовной политики, помимо уголовного права, задействованы и другие отрасли законодательства: уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное. Для ясности, все, что связано с изменением уголовного права, я буду отождествлять с реализацией уголовно-правовой политики.[5] Это даст возможность соотносить выработанные наукой представления о принципах, целях и методах уголовно-правовой политики с принципами, методами и целями уголовного права. При этом не могу не согласиться с тезисами исследователей о первичности, большей подвижности уголовно-правовой политики и относительной самостоятельности, стабильности и консервативности уголовного права.[6]
Несмотря на возможность выработки уголовной политики и уголовно-правовых инициатив достаточно широким кругом лиц, в силу особой важности для государства и общества вопросов, решаемых уголовным правом, круг субъектов, подготавливающих и вносящих изменения в УК РФ, немногочислен и ограничивается частью политической элиты (господствующей коалицией), приближенной к главе государства. Любая законодательная инициатива вряд ли будет осуществлена без положительного заключения ее официального представительства администрации президента. А что касается новелл уголовного права, то они и вовсе разрабатываются главным образом в недрах этой структуры или при активном ее участии. Узость круга лиц, обсуждающих уголовно-правовые инициативы, поспешность, с которой они принимаются, в итоге нивелируют или, можно сказать, нейтрализуют фактор уголовной политики, требующей по определению всесторонне изученных, научно-обоснованных рекомендаций. Поэтому можно сказать, что изменения уголовного кодекса продиктованы узкогрупповыми политическими интересами правящей коалиции, в которых находят свое преломление экономические, социальные и иные факторы общественной жизни. Каковы же эти интересы и как они сопоставляются с развитием российского общества?