Про Марью Петрову рассказал почти сразу, как только узнал о цели визита хорошего городского человека.
Этого добра у ней много. Самые разные. Какие хошь. Но многозначительно почесал мужичок грудь под промусоленным пиджаком, Баба она вредная.
Чем же она вредная? поинтересовался Станислав.
Увидишь, поймешь. Не любит нашего брата.
Это почему?
Ведьма. Вот почему.
Да ну? удивился начинающий антиквар, Настоящая?
А то как же?
И на метле летает?
Этого сказать не могу. Не видел. Зря врать не буду. Но меня один раз от хвори вылечила.
Это как?
Застудил я в позапрошлом году спину. По осени в канаву упал, случайно. Пока добирался до дома прохватило. Хорошо мужики на тракторе довезли. До нее. А то б издох. Далече она живет. Там, за лесом. Так она дала мне чего-то горькое, пошептала чего-то над ухом и все. Как рукой сняло. Во как, пояснил мужичок, Я ей потом крышу перекрывал этим, рубероидом. У нее прохудилось, ветром подрало. Так я новый поверх настелил. Весь день работал. Одной вареной картошкой кормила. Чуть не издох там на крыше. Что б ей пусто было.
Что ж сразу не ушел?
Нельзя. Хворь вернется. Отработать надо. Вот и корячился.
Так она значит не ведьма, а целительница, уточнил Станислав.
О точно. Мужика у нее не было. Так и живет в девках, довольно хрюкнул мужичок.
Это тут при чем? Я имел в виду, что она знахарка.
Какая хрен разница. Девка она и живет одна. Одно слово «чертова дочка».
И далеко до нее ехать?
Пешком чесать. По лесу. Километров пять.
Это почему?
Дорога разбита. Твоя чихалка не пройдет. Туда только на тракторе. И то сейчас не проедет. Реку разлило. Моста, считай, нету. Люди так, по бревнышку, ходят. Но ты мужик крепкий. За день обернешься, прикинул мужичок.
И как ее там найти?
Не сложно. Там домов раз, два и обчелся. Ее крайний, возле речки. Не спутаешь. Хлеба купи и топай, напутственно посоветовал мужичок.
Это зачем? удивился Станислав.
Городской, темный, улыбнулся он щербатым ртом, явив недостачу трех передних зубов, Они ж за пять километров живут. В лесу. Откуда у них там хлеб? Медведь его, что ли, принесет?
Спасибо. Обязательно возьму.
«Девятку» Натана Григорьевича Станислав оставил в деревне возле магазина под присмотром мужичка, накинув тому две десятки за караульную службу. Купил десять буханок хлеба, набросил на плечи брезентовый макинтош, сунул в рюкзак каталоги, на случай компетентной беседы для пущей важности, и направился в дорогу, искренне надеясь вернуться засветло. Но просчитался, заплутал. Когда же добрые люди встретили его среди бескрайних заросших полей и указали на путь истинный, то дело уже клонилось к вечеру. В результате проходил Станислав лишних километров семь, а то и все восемь. А тут еще дождь будь он неладен.
* * *
Свет в окошке Станислав увидел, когда солнце опускало занавес. Дождь к этому времени кончился. Макинтош промок. Рюкзак протек. Хорошо еще по старой привычке каталоги в полиэтиленовые мешки уложил. Но продукты явно подпортились.
* * *
Свет в окошке Станислав увидел, когда солнце опускало занавес. Дождь к этому времени кончился. Макинтош промок. Рюкзак протек. Хорошо еще по старой привычке каталоги в полиэтиленовые мешки уложил. Но продукты явно подпортились.
Отыскать дом Марьи Петровны в маленьком заброшенном селении оказалось делом нехитрым. Из трех домов, стоящих возле берега, два почти развалились и только в одном, вросшем в землю по самую крышу, теплился свет. Видимо, там и проживала Марья Петровна.
К концу своего путешествия юноша имел довольно жалкий вид. Вымотанный раскисшей дорогой, промокший, голодный с единственной мыслью в голове найти сухой теплый угол и завалиться спать. Влекомый главным образом только этим желанием, он решительно постучал в окно.
Верка, опять ты? раздался из глубины дома женский голос, Чего надо?
Извините, не могли бы вы выйти на одну минуту?
Кто это?
Я Стопкин, из областного музея. Искусствовед, соврал Станислав, но что не скажешь ради желания втереться в доверие и проникнуть в теплый дом, Мне нужно видеть Марью Петровну.
Кто, кто? окно распахнулось, и Стас узрел крупное, как ему показалось, моложавое лицо женщины с правильными чертами, обрамленное черными пышными волосами, затронутыми легкой проседью.
Стопкин, искусствовед. Вы Марья Петровна?
Я. А что нужно?
Извините, я очень устал. Я пришел к вам. Пешком. На машине не проехать. Я безусловно побеспокоил бы вас раньше, но, извините, заблудился. Не туда свернул. По дороге был дождь. Я промок. Мне надо поговорить с вами. Теперь уже ночь и я не знаю, где здесь можно остановиться Не могли бы вы позволить мне переночевать?
Нет. Как пришел, так и ступай, строго сказала хозяйка, Путь известен.
Извините, я очень устал и боюсь, в темноте снова собьюсь с дороги, сверну опять не туда. Может быть, вы скажете, у кого можно переночевать. Я весь промок Я хлеба принес. Десять буханок. Я могу заплатить. Пожалуйста. Я меня есть деньги.
Несчастный вид утомленного путника растрогал строгое сердце хозяйки и она сжалилась, хотя гость сразу ей не очень понравился.
Ладно. Входи, сказала она и захлопнула окно.