Здравствуйте, приехали, возмущенно воткнула бывшая доярка руки в боки, Это еще что такое?
Женщина, женщина, женщина, радостно подпрыгнул на месте гость и решительно ринулся знакомиться с хозяйкой дома.
Ох, ох, ох, только и успела сказать ошеломленная бурным натиском женщина в знак несогласия с такими подходами. Но кто ее слушал? Моментально опрокинутая на спину и прижатая к полу нечеловеческой силой, она сильно не сопротивлялась покоренная таким диким желанием.
Кушать, кушать, кушать, удовлетворенно взвизгнул беспардонный насильник, опорожнив вместилище страсти, и загромыхал в кладовой жестяными банками.
Мужчина, томно произнесла поверженная жертва, Принесите и мне сухарик.
Но кавалер не проявил излишней галантности. Быстро пожрав все, до чего только успел дотянуться, он высунул из кладовой остренький носик и словно мышонок принюхался.
Анастасия Павловна проявила нетерпение и кашлянула.
Женщина, женщина, женщина, довольно залепетал чревоугодник и моментально настиг изнывающую в безделье даму, практически на том же месте, на каком недавно оставил.
Кто вы, страстный незнакомец, поинтересовалась утомленная пенсионерка, когда все что от него зависело, свершилось, Вы удивительно напоминаете Афанасия. Но вы такой темпераментный. Такой нетерпеливый. Я вас боюсь.
Она не дождалась вразумительного ответа. Сбросив излишек обременяющей энергии, субъект, страшно похожий на Афанасия, тут же совершил третий опустошительный набег на продовольственные запасы хозяйки дома.
Зрелище перевернутой посуды и опрокинутых емкостей, разбросанных по полу порожних мешочков и пакетиков, некогда хранивших неприкосновенные запасы еды, вывороченной с полок посуды, рассыпанной соли ввели бывшую доярку в состояние близкое к шоку. А после того как и в третий раз она не смогла отстоять свою честь в единоборстве с ненасытным существом теперь совершенно отчетливо принявшим облик Афанасия, Анастасия Павловна поняла, что дело тут явно не чисто. Собрав воедино остатки воли и физических сил, она поднялась с пола и решительно завила, что больше терпеть в своем доме подобного безобразия не намерена, и просит ненасытного наглого мужика немедленно убираться вон и пожирать собственные припасы. Однако, и в четвертый раз была стремительно опрокинута на спину и полностью обессилена.
Такого бешенного марафона Анастасия Павловна не знала со времен сочинского курорта. Но в те далекие годы она имела гораздо лучшую форму, имела несомненные преимущества молодости, избыток сил и энтузиазма. Горы могла свернуть. В ней кипела истинная страсть, всепоглощающая, разорительная. К тому же она находилась не в деревне, и многое могла себе позволить. Солнце, море, трехразовое питание, упоение полной свободой и непреодолимое стремление забыться от привычных пут колхозной, грязной повседневности толкнули ее в объятия запретных желаний. И тогда она позволила себе кое-что Но это навсегда осталось в прошлом, почти забылось, затерлось в памяти серой неустроенностью жизни. И вдруг сейчас, как когда-то, обрушился на нее новый поток ошеломительной страсти. Она ощутила себя женщиной, желанной, свободной Правда в ней столкнулись сразу два равновеликих устремления спасти остатки припасов от неминуемого уничтожения и удержать возле себя нежданно обретенного мужика. Одно явно исключало другое. Чем-то необходимо пожертвовать. Но чем?
Терзаемая противоречиями, Тоська оглядела окончательно разгромленную кухню и поняла, что противоречие разрешилось само собой. Ничего съедобного в доме больше не осталось. Даже сухие макароны и те уже перемолоты неутомимыми челюстями ненасытного любовника.
«Ну, и пусть. Плевать, что это чужой мужик, подумала она, перебираясь через образовавшиеся завалы на кровать, Зато он меня любит. По-настоящему. Не то, что Верку. Пускай рвет на себе волосенки. Сама виновата. Я ему больше нравлюсь. У нас будет новая жизнь. Не отдам Верке. Он мой. Только мой. Милый».
Афоня, позвала она его, скинув с себя жалкие остатки одежды, Иди ко мне.
Но возлюбленный, явно сконфуженный отсутствием чего-нибудь съедобного, любовный призыв не воспринял. Ему явно хотелось как следует подкрепиться. Снова обшарив всю кладовую и кухню сверху донизу, он с недоумением обозрел разоренное место, жалобно пискнул, затем на виду хозяйки спустил штаны, присел и незамедлительно сотворил прямо на пол то, что обычно выходит из чрезмерно набитого чрева.
Афоня, позвала она его, скинув с себя жалкие остатки одежды, Иди ко мне.
Но возлюбленный, явно сконфуженный отсутствием чего-нибудь съедобного, любовный призыв не воспринял. Ему явно хотелось как следует подкрепиться. Снова обшарив всю кладовую и кухню сверху донизу, он с недоумением обозрел разоренное место, жалобно пискнул, затем на виду хозяйки спустил штаны, присел и незамедлительно сотворил прямо на пол то, что обычно выходит из чрезмерно набитого чрева.
Ах ты, гад! воскликнула потрясенная Тоська, когда с высоты своего ложа узрела учиненное безобразие, С ума сошел! У себя в доме гадь! У меня не смей! Сволочь! и даже вскочила на ноги, но тут обнаружила, что совершенно голая, и прикрылась лоскутным одеялом.