Зачем же вы их на меня надели? Сапоги, зачем сняли? В сарае, зачем заперли? Пистолет куда делся? Кто пистолет забрал! Где мой пистолет! от осознания глупости создавшегося положения и собственного бессилия что-либо с этим поделать начал заводиться участковый.
Не видели, тут же отрицательно замотали головами женщины.
Это черт знает что такое! топнул босой ногой милиционер, Что вообще тут происходит! Где мой пистолет, я вас спрашиваю!
Должно быть выпал. Когда я вас волочила. Куда ему со двора деться? Не волки же унесли. Найдем. Не волнуйтесь, начала успокоить его Вера Сергеевна, Вы чайку горячего выпейте, Василий Михайлович, протянула ему стакан, А то совсем остынет. Нам деда надо идти искать. Со вчера дома не ночевал. Дай Бог, чтобы у кого в баньке оказался. А то не приведи Господь одному в лесу ночью. Все ночь волки по двору рыскали. Я прямо извелась вся, измаялась. Вся испереживалась.
Участковый протянул скованные наручниками руки, взял стакан, жадно одним глотком выпил.
Еще.
В дому. С собой чайника не взяли, приняла обратно пустую посуду хозяйка, Пойдемте, Василий Михайлович, я вам еще налью. С вареньицем.
Что же это со мной было?.. Что же это со мной происходит?.. Пистолета нет. Наручники. Сарай. Волки. Шутка чья-то какая-то, что ли?.. Хороши шутки Я чуть не сдох тут от холода. Вот что мне теперь делать, мать вашу!.. милиционер хотел было разразиться благим матом, но вдруг осекся, сник и стал капризно жаловаться, потрясая скованными руками, Как теперь я пойду в наручниках? Совсем вы тут все обалдели. Что я вам плохого сделал? Куда мне теперь таким ехать? Что вы из меня дурака делаете? Что же вы меня, женщины, позорите! Как мы их теперь снимем?
Вы уж не огорчайтесь, Василий Михайлович, мы же понимаем, вам не удобно, снова попыталась успокоить его самогонщица, Так получилось. Что теперь поделаешь? Извините. Случайно все вышло. Вот мы шинельку вашу просушили.
К черту! К черту шинельку! К черту вас всех! Вы наручники с меня снимите!
Так, давай ключ, снимем, предложила Анастасия Павловна.
Как? Ключа нет! Нет! Ясно? взвизгнул участковый.
Вы уж не огорчайтесь, Василий Михайлович, мы же понимаем, вам не удобно, снова попыталась успокоить его самогонщица, Так получилось. Что теперь поделаешь? Извините. Случайно все вышло. Вот мы шинельку вашу просушили.
К черту! К черту шинельку! К черту вас всех! Вы наручники с меня снимите!
Так, давай ключ, снимем, предложила Анастасия Павловна.
Как? Ключа нет! Нет! Ясно? взвизгнул участковый.
Тогда не снимем? пожала круглыми плечами бывшая доярка.
Ох, выдохся вдруг блюститель порядка, закрыл голову руками и стал нервно расхаживать по загаженному козлом земляному полу сарая.
Ноги бы ему помыть не мешало, критично заметила Элеонора Григорьевна.
Правильно, мы и воды с собой принесли, оживилась Вера Сергеевна, Василий Михайлович, вы на чурбачок присаживайтесь, ножки помойте. Не прибрано у нас тут. Сапожки обуете. Потом мы вас в дом отведем, чайку горячего выпьете. Посидите, пока мы деда моего искать будем. А как найдем, так он придумает что-нибудь. Мужик все же, черт лохматый.
Дед, говоришь? Инструмент у него есть? оживился мужик, Уши бы ему надрать, мерзавцу, за такие штуки. Видите, что он из меня сделал? Я уж ему покажу взмахнул руками, но тут споткнулся обо что-то и едва не растянулся на грязной земле, Что это у вас тут понатыкано? Что это? Книга? Книги читаете. Умными стали, поднял, посмотрел, Библия!? Ничего себе
Откуда это она у тебя, Верка? блеснула круглыми линзами очков Элеонора Григорьевна, Очень странно Дай-ка сюда, бесцеремонно выхватила из рук участкового темный томик и, вдруг, побледнела, Что это ты, Верка, в Бога поверила на старости лет?
Да на черта оно мне сдалось! смутилась самогонщица, Егор Степанович Митричу сунул. Тот в тракторе полгода возил. По осени мне кинул, читай, мол, про Амаргедон. Ну, я взяла. А когда читать? Мне и читать некогда. У меня же хозяйство. Ткнула в передник. Куда потом дела, не помню. Думала, потеряла. Хорошо нашли. Верну Митричу.
Василий Михайлович ничего на это не ответил. Он вдруг побледнел и стих. Сел на чурбачок, молча ополоснул в принесенном ведре ноги, обулся и вышел из сарая.
* * *
Проснулась Марья Петровна на рассвете с каким до дурным предчувствием. Встала с кровати, запахнулась в махровый халат, подошла к двери, прислушалась. В сенях тихо. Откинула дверной крючок, осторожно приоткрыла дверь, выглянула наружу.
Кушать, кушать, кушать, радостно взвизгнуло некое существо, грубо оттолкнуло хозяйку в сторону, и стремительно влетело из темноты на кухню. Не успела знахарка опомниться, как на плите звонко загремели отброшенные крышки, и незваный гость стал стремительно пожирать содержимое каждой кастрюли, без разбора выскребая руками все съедобное и жадно вылизывая перепачканные пальцы.
Кыш, кыш, отсюда, воскликнула Марья Петровна, Кто тебя звал?!
Но это не возымело ровно никакого положительного эффекта. С невиданной скоростью опустошив содержимое чугунков и кастрюлек, существо переметнулось к шкафчикам, тумбочкам и комоду, проявив неслыханное мастерство обнаружения съестного. Оно стало выворачивать пакетики, вытряхивать баночки и тут же пожирать обнаруженные остатки хлеба, сухарей, сахара и остального до чего только смогло или успевало дотянуться.