Колька, не долго думая, спокойно выпил предложенное снадобье, не дрогнув ни единым мускулом лица.
Достало мне пить вашу воду. Спирта бы налил, что ли. Душа горит, произнес он, ставя пустую кружку на стол, Муторно.
Это и был чистейший медицинский спирт, дрогнувшим голосом признался фельдшер. Взял из рук Василия бутыль, нюхнул, вздрогнул и самолично налил новую полную порцию, Не верю, решительно заявил он, Пей. Это и есть спирт.
Сосед даже рот открыл от изумления, глядя, как Треха спокойно выпивает дополнительные двести грамм чистого спирта с полным равнодушием и, можно даже сказать, отвращением, какое до того испытывал только к одному пойлу, к воде.
Больше не выпью. Все. Край, заявил он, Опух от воды. Сейчас лопну.
Филипыч смотрел на Кольку в упор, словно на чудо, не в силах сформулировать концептуально мысль.
И что?.. И ничего?.. наконец поинтересовался он.
А чего от воды будет? угрюмо ответил пациент.
Вот это шандарахнуло, потрясенно молвил Василий, Это же надо того этого По самому дорогому
Филипыч повертел в руках практически пустой бутылек и горестно облокотился на стол.
И что мне теперь с тобой делать? И каков будет диагноз? задал он себе риторический вопрос.
Вот, вот, подтвердил Василий, Что делать то?
Фельдшер недоуменно пожал плечами.
Может это не спирт? Может в аптеке напутали?.. Никогда не путали, а тут поскреб щетинистую впалую щеку и заключил, Идите, мужики, с миром. Спирта у меня больше нет. А может, его и не было. А может, это иммунитет у него выработался. В общем, дело тут темное. Тут медицина бессильна.
И что, вот так и пошли? не понял озадаченный сосед.
Вот так и пошли, подтвердил мысль Филипыч, А что я еще могу? отломил корку хлеба и заел горькую мысль о собственном недоумении, Попробуйте у Степаныча. Может он вам поможет.
Мужики встали, переглянулись: действительно, что он еще может, если спирта у него больше не осталось? Махнули рукой и пошли по дороге дальше.
* * *
Двинулись к Степанычу на другой край деревни. Потому как только тот издавна промышлял самогоном, и только у него случалось иногда отовариться хмельным зельем в рассрочку.
* * *
Двинулись к Степанычу на другой край деревни. Потому как только тот издавна промышлял самогоном, и только у него случалось иногда отовариться хмельным зельем в рассрочку.
По дороге случился с Трехой припадок. Никогда раньше за ним не замечалось ничего подобного. Хоть он мужичек задиристый и шебутной, но раньше ни с того ни с сего не налетал на людей с кулаками. Сторонился беспричинной драки. Соблюдал приличия.
Встретили по дороге агронома Кирилыча. Едва успели с ним поздороваться, как Колька завопил на всю улицу дурным голосом: «Ах, ты, мразь, перекошенная», налетел на него, сбил с ног и стал катать в грязи и валтузить, словно ненормальный. Василий насилу оттащил дурака в сторону. Освободил уважаемого специалиста, поднял с земли, отряхнул, как мог, извинился. Пришлось даже два раза товарищу по роже кулаком съездить, чтобы тот успокоился и немного, в себя пришел. Агроном еще долго возмущался и кричал вслед разные обидные слова, сдирая со светлого пиджака навозные лепешки, а Треха весь трясся, не в силах вразумительно пояснить причину столь странного поведения. Брызгал тягучей слюной, как придурошный и все твердил свое: «Мразь, мразь перекошенная».
«Про кого это он так, подумал сосед, Неужели про агронома?»
Конечно, желчный и завистливый Кирилыч. Мало кто в деревне водил с приятельские отношения. Но все же видный специалист. Без него никуда. Как можно без всякого повода такого интеллигента в грязи валять? Видимо, совсем допекло человека. Навалилось на него разом: и стропила, и неприятности с организмом, и неведомая болезнь, лишившая последней радости в жизни. Не выдержал разум давления, сошел с фазы, заклинился.
Ты, Треха, того, совсем дурной стал, заметил по дороге Василий, За что это ты на Кирилыча набросился? Что тебе Кирилыч то сделал?
Кирилыч? Какой Кирилыч? Не трогал я никакого Кирилыча, неожиданно ответил мужичек и как-то весь съежился не то от страха, не то от холода.
Конечно не трогал, хмыкнул сосед, Разве так трогают. Так, только того этого помял маленько, чуток в грязи повалял. Так это не в счет.
Я чего?.. Я ничего Не трогал я никого Так это чего, Кирилыч был? вдруг словно осенило его.
А то нет! Зачем ты это того этого, поколотил?
Не хотел я Кирилыча колотить. Не он это был, упавшим голосом произнес Треха, Сам он свалился.
Конечно сам. Кому надо его сваливать? Шел себе, шел, спотыкнулся и прямо в коровье добро мордой сам того этого въехал. Все видели. А ты так, грязь с него того этого отряхнул малость, иронично заметил спутник.
Да, отряхнул. Это ты правильно, Вася, сказал. Так дело и было, Колька насупился, вперился исподлобья в своего соседа и только желваки заходили на широких скулах небритого лица.
Конечно, так оно того этого и было, поспешил согласиться собеседник и в первый раз пожалел о том, что вообще связался с таким придурком. Теперь агроном к бригадиру побежит жаловаться, тот учинит разборку, придется оправдываться, за что человека среди бела дня изваляли И вообще, что в это время на другом краю деревни делали Как объяснить? Не любил мужик засвечиваться. Сторонился начальства и вообще всякого к себе общественного внимания. Старался избегать в меру сил скандальных историй. А тут впутался по самые немогушки в такое неприятное дело. Да еще с Трехой. Прямо скажем, поганая получилась прогулка. «Вот уж правы люди, не путевый он, подумал мужик, Все у него наперекосяк».